26
Lord of my love, to whom in vassalage
Thy merit hath my duty strongly knit;
To thee I send this written embassage
To witness duty, not to show my wit.
Duty so great, which wit so poor as mine
May make seem bare, in wanting words to show it;
But that I hope some good conceit of thine
In thy soul's thought (all naked) will bestow it:
Till whatsoever star that guides my moving,
Points on me graciously with fair aspect,
And puts apparel on my tattered loving,
To show me worthy of thy sweet respect,
Then may I dare to boast how I do love thee,
Till then, not show my head where thou mayst prove me.
27
Weary with toil, I haste me to my bed,
The dear respose for limbs with travel tired,
But then begins a journey in my head
To work my mind, when body's work's expired.
For then my thoughts (from far where I abide)
Intend a zealous pilgrimage to thee,
And keep my drooping eyelids open wide,
Looking on darkness which the blind do see.
Save that my soul's imaginary sight
Presents thy shadow to my sightless view,
Which like a jewel (hung in ghastly night)
Makes black night beauteous, and her old face new.
Lo thus by day my limbs, by night my mind,
For thee, and for my self, no quiet find.
28
How can I then return in happy plight
That am debarred the benefit of rest?
When day's oppression is not eased by night,
But day by night and night by day oppressed.
And each (though enemies to either's reign)
Do in consent shake hands to torture me,
The one by toil, the other to complain
How far I toil, still farther off from thee.
I tell the day to please him thou art bright,
And dost him grace when clouds do blot the heaven:
So flatter I the swart-complexioned night,
When sparkling stars twire not thou gild'st the even.
But day doth daily draw my sorrows longer,
And night doth nightly make grief's length seem stronger
29
When in disgrace with Fortune and men's eyes,
I all alone beweep my outcast state,
And trouble deaf heaven with my bootless cries,
And look upon my self and curse my fate,
Wishing me like to one more rich in hope,
Featured like him, like him with friends possessed,
Desiring this man's art, and that man's scope,
With what I most enjoy contented least,
Yet in these thoughts my self almost despising,
Haply I think on thee, and then my state,
(Like to the lark at break of day arising
From sullen earth) sings hymns at heaven's gate,
For thy sweet love remembered such wealth brings,
That then I scorn to change my state with kings. 26.
Властелин моей любви, кому в вассалаж
Твоя заслуга моя обязанность сильно вязать;
Тебе я отправляю это письменное посомождение
Свидетельствовать, не показывать мою остроумие.
Долг так велико, что остроумие, как мой
Может казаться голыми, желающими слова, чтобы показать;
Но что я надеюсь, что какое-то хорошее тщеславие твоего
В мысли твоей души (все голые) дадут это:
Пока что бы ни была звезда, которая направляет моего движения,
Указывает на меня любезно с честным аспектом,
И помещает одежду на мою потрепанную любящую,
Показать мне достойное твое сладкое уважение,
Тогда могу мне посметься хвастаться, как я люблю тебя,
До этого не показать мою голову, где ты можешь доказать мне.
27.
Устать с трудом, я спешу мне к кровати,
Уважаемый отзыв для конечностей с путешествиями устал,
Но тогда начинается путешествие в моей голове
Работать мой разум, когда срок действия работы тела истек.
Ибо тогда мои мысли (от далеко, где я остаюсь)
Намерена ревностное паломничество к тебе,
И держать мои поникшие веки открытыми широко,
Глядя на тьму, которую слепой видит.
Сохранить, что воображаемое зрелище моей души
Представляет твою тень к мою без зрения взгляда,
Который как драгоценность (висел в ужасной ночью)
Делает черную ночь Beauteous, а ее старое лицо новым.
Lo Таким образом, день мои конечности, ночью мой разум,
Для тебя, и для себя, нет тихого найти.
28.
Как я могу тогда вернуться в счастливом положении
Что я отдохнул из-за отдыха?
Когда угнетение дня не ослаблена ночью,
Но день ночью и ночь на день угнетены.
И каждый (хотя враги царствуют)
Делать в согласии пожать рукам, чтобы пытать меня,
Тот, кто по труду, другой, чтобы жаловаться
Как далеко я тружусь, до сих пор дальше от тебя.
Я скажу день, чтобы угодить ему ярко,
И дождевая его благодать, когда облака промокляют небо:
Так что льстит, что я счагающую ночь,
Когда игристые звезды свитывают не худые.
Но день в сутки ежедневно нарисуй мои скорби,
И ночью на ночь на ночь, сделай длину горе всего сильнее
29.
Когда в позоре с удачами и мужского глаза,
Я все один бери моего изгоема,
И неприятности глухих небеса с моими безпятначными криками,
И посмотри на себя и проклинаю мою судьбу,
Желаю мне еще одного богатого в надежде,
Подобно ему, как он с друзьями,
Желаю искусства этого человека, а также охвата этого человека,
С тем, что мне больше всего нравится довольны,
Тем не менее, в этих мыслях мой я почти презираешь,
Haply я думаю на тебе, а потом моего государства,
(Как к жавору при разрыве дня, возникающих
От Sullen Earth) поет гимны на воротах небес,
Для твоей сладкой любви вспомнил, что такое богатство приносит,
Что тогда я презираю, чтобы изменить мое состояние с королями. Смотрите также: | |
