Опустил на город летний теплый вечер,
Просверкали звезды, стало чуть темней.
Тополь не уронит, белый пух на плечи,
Позабыв про гордость, ты должна прийти.
Тополь не уронит, белый пух на плечи,
Позабыв про гордость, ты должна прийти.
Подойдешь тихонько, молча станешь рядом,
И в глаза посмотришь, грусти не тая.
А за тем тихонько, опустившись наземь,
Разожмешь колени, губы закусив.
А за тем тихонько, опустившись наземь, Разожмешь колени, губы закусив.
А когда под утро станут гаснуть звезды,
В городишке первый пропоет петух.
Станешь ты смущаясь, больше не девченка,
И стряхнешь с коленей тополиный пух.
Станешь ты смущаясь, больше не девченка,
И стряхнешь с коленей тополиный пух. Lowered summer warm evening to the city,
Supervised the stars, it became a little bit.
The poplar is not dropped, white down on the shoulders,
Forgets about pride, you must come.
The poplar is not dropped, white down on the shoulders,
Forgets about pride, you must come.
Come quietly, silently become nearby,
And you look at the eyes, not taiful sadness.
And when quietly, dropping the ground,
We deliver your knees, biting lips.
And when quietly, dropping the ground, we smoke the knees, breaking the lips.
And when the stars go in the morning,
In the settlement, the first loop loops.
You will be confused, no longer a girl,
And they shake with the knees of a poplar fluff.
You will be confused, no longer a girl,
And they shake with the knees of a poplar fluff. | |
