Жил был казак Матвей Корнеев,
Жил как умел, душою не кривил,
Был жизнь готов отдать за Мать-Россию,
И за награды совесть не пропил.
Годы шли своею чередою,
Куда его дорога только не вела,
Был на Урале он, и был в Сибири,
От нашей деревушки в двух верстах.
Жены его семь лет уж как не стало,
Детишек нет, не пришлось растить,
Так не спеша, он к дому ворочался,
Вознесеновских встречая на пути.
Его тот дом, ни от кого не охранялся,
Живи, кто хочешь, да и что в нём хоронить,
Кровать да стол, табуретки да иконы,
В Вознесеновке один он лишь так жил.
К колодцу подошёл, испил водицы,
Всё также, только во дворе бурьян,
Давно пора мне косу наточить бы,
Да уж, и скоро на покос пора будет идти.
И не смог сдержать казак слезинку,
Так радостно вдруг стало на душе,
Ежели б дали мне, ещё бы жизнь прожить бы,
Я жил бы также, и умирал бы на родной земле. There once was a Cossack Matvey Korneev,
He lived as best he could, the soul is not crooked,
He was willing to give up the life of Mother Russia,
And for awards conscience propyl.
Years passed his succession,
Where his way not only led,
Was it the Urals, in Siberia, and was,
From our village a mile.
His wife of seven years, so it does not become,
Kiddies not, did not have to grow,
So slowly, twisting and turning it to the house,
Voznesenovskaya encountering on the way.
It is the house, no one is guarded,
Live, who want to, and that it be buried,
Bed da table, stools yes icons,
In Voznesenovka only one he lived so.
I went to the well, drank some water,
All the same, only in the yard of weeds,
It's time to sharpen my scythe,
Yes, and soon the mowing time to be going.
And I could not help but tear a Cossack,
So happily suddenly in my soul,
If b gave me more life to be lived,
I have also lived, and would have died in his native land. Смотрите также: | |
