Сего дня я умру. В неубранстве квартиры.
Как большой броненосец, дредноут Худ.
Так на память легко два с двумя все равно четыре,
А один плюс один равно три у меня на слуху.
Это только ноябрь? Или смерть мне стучит с порога
Каблуками по старой доске скрипучей, -
Я давно не молился. Убого склонившись к богу
В образах и в надежде на лучший случай, -
Бог, помилуй. Мария, прости, я грешен.
Грешен самой больной из расплакавшихся недель.
Когда новой весной зацветет во дворе черешня,
Приноси мне черешню в постель, не впуская в дверь,
Беспокойный и нервный, опившийся зла Апрель.
Это только Ноябрь? - или больного мутит.
Врач склонился над койкой вороной, всмотревшись в разрез глаз.
Что вороне судьба. Она видела всякие судьбы.
И она никого не судит, лишь ворует любовь на час,
Час, как часть истечения времени до финала,
Когда каждый актер, представляя свою роль,
Направляется из-за кулис к залу
И склонившись он молится "Господи, Бог ты мой.
Ты мой бог. Был мой раб. Был услугой моих желаний.
Был утехой невольных снов. А теперь, я плачу за все.
Нарушая твои запреты о вечности, нарушая
Тишину в этом зале. И тонкий свод
Звезд на небе вибрируя разрешает,
Как диспетчер, исчерпывающий полет.
Это только ноябрь? Я лезу на стену с терном
Поржавевшей колючей проволоки в переулок
Счастья. Ты помнишь его, просторной
Площади пооклиная огромность не терпящую сутулых,
Но влюбленную в рыжий, что ржавчиной цвета крыши,
Разукрашивает серый и пасмурный город.
Если ты там, где есть, ты меня услышишь, -
Сего дня я умру. Но сегодня - не очень скоро.
Платье - шерсть, кашемир. Словно свитер, он соткан мягко,
Здесь четыре. Я спал, пропустив обед.
Мне приснилось. В трамвае одряхшем давка.
Если я куда еду - то еду, пожалуй, к тебе,
Уже несколько долгих и чуждых холодных лет. This day I die. In the lack of apartments.
Like a big armadiole, Dreadnought Hood.
So the memory easily two with two anyway four,
And one plus one is three of my hearing.
Is it only November? Or death knocks me from the threshold
Heels on the old boards of creaking, -
I have not prayed for a long time. Slaughter leaning towards God
In images and hoping for the best case -
God, have mercy. Maria, sorry, I'm sin.
Sin of the patient itself from the splashing weeks.
When the new spring blooms in the courtyard,
Bring me a cherry in bed, not inlet at the door,
Restless and nervous, fought evil April.
Is it only November? - or patient mutitis.
The doctor leaned over the prone bed, after looking into the eye cut.
What is a fate ravene. She saw all sorts of fate.
And she does not judge anyone, only steals love for an hour,
Hour, as part of the expiration of time to the final,
When every actor presenting a role
Heads from behind the Kulis to the hall
And he prayed to be praying "Lord, God you are.
You are my God. There was my slave. Was the service of my desires.
There was a joy of involuntary dreams. And now I pay for everything.
Breaking your bans about eternity, breaking
Silence in this room. And subtle arch
Stars in the vibrating sky allows
As a dispatcher, an exhaustive flight.
Is it only November? I climb on the wall with a tern
Pretty barbed wire in the alley
Happiness. You remember him spacious
Square of the raspberry glory is not tolerant of sutal,
But in love with the redhead, the rustful color of the roof,
Perfect gray and cloudy city.
If you are where there is, you will hear me, -
This day I die. But today - not very soon.
Dress - wool, cashmere. Like a sweater, he is swollen softly,
Four here. I slept, skipping lunch.
I had a dream. In the tram of the odd crown.
If I'm going to me, then I'm going, perhaps, to you,
Already a few long and alien cold years. Смотрите также: | |
