Мы сидели вчера с Рембó, заправляясь абсентом и блюзом,
за окном нестерпимо пахло последним августом и арбузом,
и гортензии синь сквозь прожилки и мелкую ситетцу
пропускала свет как проколотая шина – воздух.
Мир готовился к своему логическому концу,
в духовом шкафу готовился ростбиф.
Это формула: решай–не решай – величины несоизмеримы,
нет того, кто бы стоил больших утрат,
золотого руна или вынужденной пантомимы
в драгоценные, незыблемые пять утра.
Мы прекрасно знали, что мир не катится в преисподнюю
от двойных стандартов и расшатывания его основ,
и Сезон в Аду – только драма, а не Господень
указующий перст, без слов.