Сл. ЗмейССС
Мы пляшем, не вставая с колен, хотя нам
Уже давно позволено встать.
И нет у нас привычки вредней и прочней,
Чем ночью до рассвета не спать.
Мы любим находиться в состояньи войны,
Мы можем сделать так, что нас придут убивать,
Но никто еще не назвал цены,
По которой нас можно продать.
Мы знаем, сколько надо до счастья идти.
Мы сходим и вернемся назад.
Мы видим далеко, аж до ближайшей стены,
А если дальше - болят глаза.
И мы ушли от зимы на все четыре стороны,
Этого у нас не отнять.
Но никто еще не назвал цены,
По которой нас можно продать.
И нам все нипочем, мы здесь ни при чем.
Нас не нужно хватать и вязать.
На нас любая веревка займется огнем,
Нам ли это не знать.
Мы можем, не двигаясь с места, бежать,
И на ходу мы можем стоять.
От наших криков становится тише,
Но смолчать нам трудней, чем сказать.
А тот, кто хочет молчать, набирает полный рот слюны,
Чтобы не дай бог, не соврать,
Ведь никто еще не назвал цены,
По которой нас можно продать.
Мы завели часы так далеко, что даже мы
Не сможем их отыскать.
Любимый вид деревьев - телеграфные столбы,
С них висельников просто снимать.
И вот так мы живем, никому не нужны.
На нашей иконе надпись: "Насрать!",
Но никто еще не назвал цены,
По которой нас можно продать. Sl. ZmeySSS
We dance without getting up from its knees, even though we
It has long been allowed to stand.
And we do not have the habit of harmful and durable,
The night before dawn, unable to sleep.
We like to be in a state of war,
We can make sure that we will come to kill,
But no one has yet named the price,
By which we can sell.
We know how much happiness it is necessary to go.
We go and go back.
We see far away, right up to the nearest wall,
And if then - eyes hurt.
And we went from winter to all four sides,
That we did not take.
But no one has yet named the price,
By which we can sell.
And we all at all, we have nothing to do with it.
We do not need to grab and knit.
We have any rope will fire,
We do not know whether it is.
We can, without moving, running,
And on the move, we can stand.
From our screams become quieter,
But we remain silent harder than say.
And those who want to remain silent, picking up a mouthful of saliva,
To God forbid, do not lie,
After all, no one has called the price,
By which we can sell.
We have brought the clock so far that even we
Not able to find them.
My favorite tree - telegraph poles,
With these gallows just shoot.
And that's how we live, no one needs.
On our icon inscription: "Fuck!"
But no one has yet named the price,
By which we can sell. Смотрите также: | |
