сошлись ли так звезды на небе, разошлись ли по швам невесомые тонкие ткани,
но десятым июньским днем стены роддома впитали первый невинный крик.
солнце слепило еще слепые глаза, разбился первородного греха многогранник,
прости, что твоя жизнь с этих пор в такой горький зашла тупик.
первый ребенок, последняя кукла, но ты не успела в меня хоть чуть-чуть поиграть;
игрушка с большими глазами, которую нужно кормить по часам и укладывать спать.
а мне ночью никак не уснуть, я любила твой голос, осторожно поющий во тьме,
а сейчас мне поют только детские страхи в моем летаргическом сне.
я не хотела доставлять лишних проблем, но стала луковым горем твоим:
убита карьера, вечная стройка, от меня даже отец убежал к двум другим.
поздний ребенок, разбитая дружба, между наших фронтов в бесконечность дистанция,
прости, что не стала твоей блестящей докторской диссертацией.
ты говоришь, что мечтала о девочке, но в минуты слабости жалеешь, что я не сын,
не могу защитить, стать опорой, стереть обидчиков в порошок.
прости меня, мама, хочешь, я сделаю стрижку под мальчика и нарисую усы
или, если не жалко убитых напрасно лет, сделаю судьбоносный прыжок?
я старалась стать лучше, честно, алый парус аттестата страниц гордо реет, смотри,
я горела с тобой в этом адовом пламени все свои надцать лет,
но сорванный отречением голос, что раньше мне пел, добивает живое внутри;
для кого же я, мама, скажи, появилась тогда на свет?
куда же ушла золотая моя пора, за какой горизонт закатился яркого детства луч,
мои новые куклы похоронены с мечтами в плену целлофановых пленок,
а я до сих пор задаю вопросы "отчего, зачем, почему?",
почему в твоих планах появился подпункт под названием "нелюбимый ребенок"? We agreed there so the stars in the sky, split at the seams if weightless thin fabric,
but the tenth day of June of the hospital walls have absorbed the first cry of the innocent.
the sun blinded his eyes still blind, broke original sin polyhedron
I'm sorry that your life since then has come in such a bitter deadlock.
first child, the last doll, but you did not have time to me just a little play;
toy with big eyes, which need to be fed by the clock and put to bed.
and I did not sleep at night, I love your voice, singing gently in the darkness,
and now I only sing children's fears in my lethargy.
I did not want to bring extra problems, but became onion grief thy
killed career, an eternal building, away from me, even my father ran away to the other two.
late child, a broken friendship between our fronts infinite distance,
I'm sorry I did not become your brilliant doctoral thesis.
you say you wanted a girl, but in moments of weakness of regret that I am not the son,
I can not defend, as a pillar, delete offenders into powder.
I'm sorry, Mom, do you want me to make a hairstyle for the boy and draw a mustache
or, if you do not feel sorry for the killed needlessly years, I will make the fateful leap?
I tried to be better, frankly, scarlet sail certificate proudly fluttering pages, see,
I was burning with you in the flames of hell all of its eleven years,
but the torn voice of denial, that I used to sing, to seek a living in;
for whom I, my mother, say, there was then born?
Where I am gone my gold is time for a horizon sunset vivid childhood beam
my new dolls were buried with dreams in captivity cellophane films,
I still ask the question "why, why, why?"
why there was sub-titled "unloved child" in your plans? Смотрите также: | |
