Русь языческая
Отмахнем, почесть, тыщу лет назад,
Рыща след на тропу Троянову,
Поведем свой сказ не на новый лад,
А по замышленью Боянову.
И пускай привидится сквозь туман,
За посадами и за весями,
Как скитается по Руси Боян,
Собирая преданья с песнями...
Хоть и стар Боян, а душою - юн:
Очи зоркие, речи рьяные,
И блестят серебряней тонких струн
Кудри кольчатые Бояновы.
Он свой век не с сиднями скоротал -
Любит версты путей вымеривать
И простор полей, как цветной кафтан,
На широки плеча примеривать.
Постучит в окошечко ветерок,
Поманит гусляра из горницы -
И ведет, ведет вдоль витых дорог,
От околицы - до околицы.
И заходит странник в чужи дворы,
В ряд с каликами перехожими,
И тайком - до времечка, до поры, -
Прячет гусельки под рогожами...
Широка, раздольна земля кругом.
И хотя еще снежно, холодно,
Но уже Дажбог золотым ключом
Отомкнул теплый ветер с полудня.
Уже слышно: в роще дубы шумят,
Накликая сырую оттепель,
Коромыслами в небе дымы висят,
Каркуны разметались по степи.
Понапрасну машет метлой метель,
Понапрасну ревет медведицей -
Солнце тоненький палец проденет в щель,
И глядишь, как лучина, светится!..
Все ярчее сполохи среди тьмы
Подымают рудые головы.
В небе белое пламя седой Зимы
Бьется с алым весенним полымем!
Встретит белое пламя девку с ведром,
Говорит ей: «Залей пламя алое!
Я за то тебя звончатым серебром
Из богатой казны пожалую!»
А другой огонь обещает тож;
Чтобы верх одержать над холодом:
«Коли белое пламя водой зальешь,
Одарю тебя красным золотом!»
Ну, понятно: девка умом хитра,
Гасит белый огонь, не ленится,
Ибо выше чистого серебра
Красно золото в мире ценится!..
Вот уже в санях повезли сжигать
Идол Масленицы соломенной.
- Полно, полно, Зимушка, зимовать,
Черствый хлеб твой набил оскомину.
Люди славят милость Весны-красны
Да гадают про все хорошее;
Вместо хлеба нынче пекут блины,
С подрумяненным солнцем схожие.
И гусляр с приветом глядит на всех.
Что ж любовь от людей утаивать?
Даже мнится, будто сединный снег
Начинает с кудрей оттаивать...
Ой ты Русь, заповедная сторона!
Нигде в мире такой не видывать!
Сердцу весело, как начнет весна
По земле гостинцы раскидывать!
Все смелей, разымчивы и легки,
Налетают ветра из ясени
И спешат развязывать узелки,
Что с зимы на ветвях завязаны.
Все щедрее солнце дарит теплом.
Все нарядней на вербах платьица.
Вот и первый гулкий весенний гром,
Как телега, по небу катится.
Чай, знакомо всем, как идет гроза,
Как кочевья туч надвигаются, -
Вдруг удар! - и темные небеса
В грозном грохоте содрогаются!
Это бог Перун в наковальню бьет,
Высекает молнии молотом:
Сошники к весне мужикам кует,
Украшает червонным золотом.
Из-за моря, из дальнего далека,
Подивиться громовой удали,
Приплывают румяные облака,
Девы пышные, полногрудые.
И когда Перун у тех дев рукой
Расплетает густые волосы,
По Руси душистой живой рекой
Моют степь дождевые полосы...
Вот уже, как будто полки на рать,
В чисто поле идут оратаи,
Принимаются сочную ярь строгать,
Урожаи мостить богатые.
Как жена под мужем, лежит земля
Под плугами остро точеными,
Дышат негой распаханные поля
Под зарницами золочеными.
Словно в праздник, обновы свои надев,
Расчесав удалые бороды,
Мужики затевают весенний сев,
Щедро семя кидают в борозды.
Все на пашне: дети и старики.
Кто-то мчит, обрядясь Ярилою.
Заневестились девки, плетут венки;
Парни хвастают юной силою.
По обычаю древнему, перед сном,
С тайной негой, весной разбуженной,
Осыпают девки себя овсом:
«Приходи жать овес, мой суженый!»
И все громче жаворонки звенят,
Все пышней березки кудрявятся,
Яровые ранние зеленя,
Ровно птенчики, вылупляются.
От прямых лучей, от косых дождей
Зацветает ширь земли-матери,
Зачинают жены нести детей,
Rus pagan
I will wave, honor, a thousand years ago,
Ryscha footprint on the trail Troyanova,
Sweep your tale is not a new way,
And is conspired Bojanowo.
And let prividitsya through the fog,
For Posada and vesyami,
As he wanders the Rus Bojan,
Putting legends with songs ...
Though old Bojan, and soul - yun:
Eyes watchful, zealous speech,
And shiny silver thin strings
Curls ringed Bojanowo.
It is his life not to pass the Sydney -
Loves mile tract vymerivat
And the expanse of fields, as a color coat,
In trying on his broad shoulders.
Knock on the window breeze
Guslar beckoned out of the room -
And leads, it leads along the twisted road,
From the edge of the village - to the edge of the village.
And a stranger comes in Chuzhie yards
In line with the Calico turn,
And secretly - to the young days, for the time being -
Hides guselki under matting ...
Broad, Razdolnoe land around.
And even though the snow, cold,
But Dazhboh golden key
I unlocked the warm wind from noon.
Already I heard: in a grove of oak trees rustle,
Naklikaya damp thaw,
Rocker in the sky, the smoke hanging,
Karkuny fanned across the steppe.
In vain waving broom snowstorm
In vain-bear roars -
Sun prodenet thin finger in the gap,
And you look like torch, lit! ..
All yarchee flashes in the darkness
Raises rudye head.
In the sky, a white flame gray Winter
Beats with a scarlet spring hollow!
Meet white flame girl with a bucket,
Says she: "Pour flame scarlet!
I'm for you zvonchatym silver
From rich treasury perhaps! "
And another fire promises identity;
To gain the upper hand over the cold:
'If white flame water zalesh,
Bestowed upon you red gold! "
Well, of course: a girl mind cunning,
Gazit white light is not lazy,
For the above pure silver
Red gold is valued in the world! ..
It has been in the sleigh drove burn
Idol Shrovetide straw.
- Come, come, Zimushka, winter,
Stale bread your teeth on edge.
People praise the mercy of the Spring-red
Yes wondering about all the good things;
Instead of bread now bake pancakes,
With toasty sun similar.
And guslyar greetings looks at all.
Well the love from the people to conceal?
Even me now seems as if the snow Sedin
Starts with curls thaw ...
Oh you Russ, a protected side!
Nowhere is this never seen before in the world!
Heart fun as spring starts
On the ground scatter goodies!
All bolder razymchivy and easy,
Incident wind of ash
And hurry to untie the knots,
What with winter tied to branches.
All the generous sun gives warmth.
All dresses smartly on the willows.
That first spring thunder booming,
As the cart, rolling across the sky.
Tea, familiar to all, as there is a thunderstorm,
As nomadic clouds looming -
All of a sudden blow! - And dark skies
The terrible rumble shudder!
This god Perun in the anvil beats,
Carve lightning hammer:
Coulters to spring the peasants forges,
Decorates pure gold.
Because of the sea, from far far away,
Marvel at the daring of thunder,
Sailing rosy clouds,
Virgin curvy, buxom.
And when Perun those virgins hand
It unravels thick hair,
In Russia scented living river
Wash the steppe rain bands ...
It has been as if the shelves in the army,
In the open field are oratai,
Accepted juicy Xph planing,
Yields pave the rich.
As the wife of a husband, the land lies
Under plows sharply chiselled,
Breathe bliss plowed field
Under the gilded summer lightning.
As if in celebration, update their wearing,
Daring to comb his beard,
The men plotting spring sowing,
Generously seed thrown into the furrow.
All plowing: children and the elderly.
Someone rushes, Yarily rites.
Zanevestilis girls, making wreaths;
Men boast youthful power.
According to ancient custom, before going to bed,
With secret bliss, awakened in the spring,
Showered the girls themselves oats:
"Come harvesting oats, my betrothed!"
And louder larks ring,
All lush birch curly
YAROVIT early greens,
Exactly fledglings, hatch.
From the direct rays from the slanting rain
Blossoms expanse of the earth-mother,
Conceives his wife to bear children, Смотрите также: | |
