Всеволод Емелин
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили,
И труп с разрывающим душу гудком
Мы в тело земли опустили.
Серели шинели, краснела звезда,
Синели кремлёвские ели.
Заводы, машины, суда, поезда
Гудели, гудели, гудели.
Молчала толпа, но хрустела едва
Земля, принимавшая тело.
Больная с похмелья моя голова
Гудела, гудела, гудела.
Каракуль папах, и седин серебро...
Оратор сказал, утешая:
- “Осталось, мол, верное политбюро -
Дружина его удалая”.
Народ перенёс эту скорбную весть,
Печально и дружно балдея.
По слову апостола не было здесь
Ни эллина, ни иудея.
Не знала планета подобной страны,
Где надо для жизни так мало,
Где все перед выпивкой были равны
От грузчика до адмирала.
Вся новая общность - советский народ
Гудел от Москвы до окраин.
Гудели евреи, их близок исход
Домой, в государство Израиль.
Кавказ благодатный, весёлая пьянь:
Абхазы, армяне, грузины...
Гудел не от взрывов ракет “Алазань” -
Вином Алазанской долины.
Ещё наплевав на священный Коран,
Не зная законов Аллаха,
Широко шагающий Азербайджан
Гудел заодно с Карабахом.
Гудела Молдова. Не так уж давно
Он правил в ней долгие годы.
И здесь скоро кровь, а совсем не вино
Окрасит днестровские воды.
Но чувствовал каждый, что близок предел,
Глотая креплёное зелье.
Подбитый КАМАЗ на Саланге гудел
И ветер в афганских ущельях.
Ревели турбины на МИГах и ТУ,
Свистело холодное пламя.
Гудели упёршиеся в пустоту
Промёрзшие рельсы на БАМе.
Шипели глушилки, молчали АЭС.
Их время приходит взрываться.
Гудели ракеты, им скоро под пресс,
Защита страны СС-20.
Над ним пол-Европы смиренно склонит
Союзников братские флаги,
Но скоро другая толпа загудит
На стогнах Берлина и Праги.
Свой факел успел передать он другим.
Сурово, как два монумента,
Отмечены лица клеймом роковым,
Стояли Андропов с Черненко.
Не зная, что скоро такой же конвой
Проводит к могильному входу
Их, жертвою павших в борьбе роковой,
Любви безответной к народу.
Лишь рвалось, металось, кричало: - “Беда!”
Ослепшее красное знамя
О том, что уходит сейчас навсегда,
Не зная, не зная, не зная.
Пришла пятилетка больших похорон,
Повеяло дымом свободы.
И каркала чёрная стая ворон
Над площадью полной народа.
Все лица сливались, как будто во сне,
И только невидимый палец
Чертил на кровавой кремлёвской стене
Слова - Мене, Текел и Фарес.
...............................................................
С тех пор беспрерывно я плачу и пью,
И вижу венки и медали.
Не Брежнева тело, а юность мою
Вы мокрой землёй закидали.
Я вижу огромный, разрушенный дом
И бюст на забытой могиле.
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили. Vsevolod Emelin
Did not beat the drum in front of the vague regiment,
When we are harboring,
And the corpse with a bursting of the soul beep
We lowered the body of the Earth.
Serrelie Sheney, Red Star,
Cornelius Kremlin fir.
Plants, Machines, Courts, Trains
Gudel, buzz, buzz.
The crowd was silent, but the cruncher was barely
Earth that took the body.
Patient with hangover my head
Gudella, buzzing, buzzing.
Karakul Dad, and Silver Silver ...
Soon said, comforting:
- "It remains, they say, faithful politburo -
My squad is removed. "
People suffered this sorrowful news,
Sad and friendly baldness.
According to the word apostle there was not here
Nor Ellin, nor Judea.
Did not know the planet of a similar country,
Where it is necessary so little for life
Where everything before drinking was equal
From the loader to the admiral.
All new community - Soviet people
Road from Moscow to the outskirts.
Buzz Jews, their close is the outcome
Home, to the state of Israel.
Caucasus gracious, fun drunk:
Abkhaza, Armenians, Georgians ...
Buzzing not from the explosions of missiles "Alazan" -
Wine of the Alazan Valley.
Already sparing on the sacred coran,
Not knowing the laws of Allah,
Widely walking Azerbaijan
Gudde at the same time with Karabakh.
Guedda Moldova. Not so long ago
He ruled in her for many years.
And here is blood soon, and not at all
Coloring Dniester Water.
But everyone felt that the limit is close,
Swallow Potion Potion.
Shedding Kamaz on Salangu Rozde
And the wind in the Afghan gorges.
Revealed turbines on the blinks and that
Whistling cold flame.
Gudel rigged into emptiness
Distributed rails on the bam.
Sounds of the muffler, silent nuclear power plants.
Their time comes to explode.
Gudel rocket, they are soon under the press,
Protection of the country CC-20.
Over him floor-of Europe humbly bow
Allies fraternal flags,
But soon another crowd comes
On the stognges of Berlin and Prague.
He managed to transfer his torch to others.
Surgo, like two monument,
Marked face stimples fatal,
Andropov stood with Chernenko.
Not knowing that soon the same convoy
Conducts to the grave entrance
Them, the victim of fallen in the struggle,
Love unrequited to the people.
Only rushed, stuffed, screamed: - "Bed!"
Dovenast red banner
About what goes now forever
Not knowing, not knowing, not knowing.
Came the five-year plan of big funerals,
Owned smoke freedom.
And kankala black flock raven
Above the area of the full nation.
All persons merged, as if in a dream,
And only an invisible finger
Dreaded on Bloody Kremlin Wall
Words - Mene, Texo and Fares.
.................................................. .............
Since then, I will continually cry and drink,
And I see wreaths and medals.
Not Brezhnev body, and youth my
You wet wet ground.
I see a huge, destroyed house
And bust on the forgotten grave.
Did not beat the drum in front of the vague regiment,
When we are the leader of Konori. Смотрите также: | |
