Тема повторяется на протяжении сюиты несколько раз. Она напоминает русские народные распевы: мелодия начинается одним голосом («запевалой») и подхватывается «хором». В самой мелодии использован характерный для народных песен пятиступенный лад без полутонов — пентатоника, звучит она в диапазоне невысокого женского голоса, будто имитируя народную манеру пения. У пьесы переменный размер — 5/4 и 6/4 через такт, свободный ритм распева «не вписывается» в схему ритмических рисунков западной классической музыки — но и переменный размер весьма приблизительно отражает чередование сильных и слабых долей: начала мелодических фраз попадают каждый раз на разные доли такта. Всё в этой пьесе — мелодия, тональность, ритм, темп — работает на создание ощущения света, простора и душевной чистоты.
В этой теме Мусоргский одновременно изобразил и самого себя. Мелодическая линия в большинстве интермедий играется тяжеловесно, в чём иногда усматривают имитацию походки автора.
The theme is repeated several times throughout the suite. It resembles Russian folk chants: the melody begins with one voice (“singing song”) and is picked up by the “choir”. The melody itself uses a five-step fret, characteristic of folk songs, without half-tones - pentatonic, it sounds in the range of a low female voice, as if imitating the folk style of singing. The play has a variable size - 5/4 and 6/4 per bar, the free rhythm of the chant “does not fit” with the rhythmic patterns of Western classical music - but the variable size very roughly reflects the alternation of strong and weak beats: the beginning of the melodic phrases fall every time different beat parts. Everything in this play - melody, tonality, rhythm, pace - works to create a feeling of light, spaciousness and spiritual purity.
In this subject, Mussorgsky simultaneously portrayed himself. The melodic line in most of the interludes is played heavily, which is sometimes seen as an imitation of the author’s gait.
