Бог обгрызает яблоко, натыкается на червяка,
Брезгливо сплюнув, отбрасывает черенок.
У меня просыпается веко, потом рука
Проходит путь от лица до замерзших ног.
Огрызок, не завершив ледяной полет,
Закручивает горизонт, но тает в тепле,
Поднимается розовым солнцем, уйдя под лёд.
Так начинается день на моей земле.
Но я ведь не о себе, я о корабле,
Который сейчас стремится к большой земле,
Затерт во льдах, где кончились соль и лук,
И розовый свет сочится меж теплых рук,
На четверть со снегом, с кровью напополам,
Теперь дневниковая запись: тоска, ноябрь,
Числа не понять, но каждому по делам
И каждому по неслучившемуся. Но я.
Не о корабле. Я, в сущности, о коте
Он лижет лапы – пусти кота в огород,
Он знает все, его приоткрытый рот
Напоминает о снеге и пустоте,
Он дергал ногой во сне – это не к добру,
И пасть разевал, не проснувшись, но онемев,
Наверное, это значит, что я умру,
Но речь здесь идет, опять же не обо мне
Хотя сегодня минус, а завтра льет,
И главный свидетель, если без дураков,
Покажет суду, что я маленький самолет,
Который спасает маленький ледокол.
Который, взлетая с заснеженного шоссе
Уже подобрав шасси, боясь высоты,
Глядит, как тают в лесной тугой полосе
Брусничные кочки, малиновые кусты.
И, ноги согрев, мурлычет пушистый кот,
К холодному небу густые задрав усы,
О чем молился маленький ледокол,
О боге взлетно-посадочной полосы,
И как червяк, господних коснувшись губ,
Целует рассветом обмерзший сухой металл,
И как шасси, захлебываясь в снегу,
Поют золотое вечное Summertime.
Но речь здесь не обо мне, о другом, о том,
Кто хочет спать, запахивает халат,
Здесь речь о том, кто всегда для меня крылат,
Но не для меня он весит десятки тонн.
Собой нехорош, и мной, увы, не хорош,
Он ловит на пальцы тугую хмельную дрожь.
Болит голова, бессовестный кот с утра
Бросается под ноги, сволочь, и хочет жрать.
Вот так начинается день, мороз по траве
И тот же Бог – ищи его, не ищи,
Всё так же любит яблоки, поставщик
Всё так же привозит гнилые, который век.
У меня просыпается веко. Потом века,
Запнувшись на миг, опять продолжают бег.
Нет, я не о Боге, я, в сущности, о тебе,
Но к этой ошибке, в общем, не привыкать.
___________
У тех, кто любит любовь навсегда, на всех
Никто никогда не появится под рукой,
Но в то, что требует слез, ненавидит смех
В итоге всегда просачивается кот,
Когда я умру, пришли мне картинку: лёд,
Морошно-брусничный звон не пойми, по ком,
Смеется в небе маленький самолет
Уходит в море маленький ледокол. God nibbles an apple, stumbles upon a worm,
With a squeamish spit, he discards the stalk.
My eyelid wakes up, then my hand
It goes from the face to the frozen feet.
A stub without completing an ice flight
Spins the horizon, but melts in the heat
Rises the pink sun, having gone under the ice.
So the day begins on my land.
But I'm not about myself, I'm about the ship,
Who is now striving for big land,
Erased in the ice where salt and onions ended,
And pink light oozes between warm hands
A quarter with snow, with blood in half,
Now a diary entry: longing, November,
The numbers do not understand, but to each according to business
And to everyone according to what has not happened. But I.
Not about the ship. I'm essentially about a cat
He licks his paws - let the cat into the garden,
He knows everything, his mouth ajar
Reminds me of snow and emptiness
He jerked his leg in a dream - it’s not good
And he opened his mouth, not waking up, but numb,
That probably means that I’m going to die
But this is here, again not about me
Although today it’s minus, but tomorrow it’s pouring,
And the main witness, if without fools,
Show the court that I'm a small plane
Which saves a small icebreaker.
Which taking off from a snowy highway
Already picking up the chassis, afraid of heights,
Looks like they melt in a forest tight strip
Lingonberry hummocks, raspberry bushes.
And, warming my legs, a furry cat purrs,
To the cold sky, a thick, lifted mustache,
What the little icebreaker was praying for
About the god of the runway
And like a worm touching the lips of the Lord
Kissed by the dawn, the frozen, dry metal
And like a chassis, choking in the snow,
Sing the golden eternal Summertime.
But this is not about me, about something else, about
Who wants to sleep, smells a bathrobe,
Here we are talking about who is always winged for me,
But not for me it weighs tens of tons.
Alone is not good, and by me, alas, not good,
He catches a tight, hoppy trembling on his fingers.
Headache, shameless cat in the morning
Throws himself under his feet, you bastard, and wants to eat.
That's how the day begins, frost on the grass
And the same God - seek him, do not seek,
Still loves apples, supplier
Still brings the rotten, which is a century.
My eyelid wakes up. Then centuries
Crouching for a moment, they continue to run.
No, I'm not about God, I'm essentially about you,
But this error, in general, is not used to.
___________
Those who love love forever, at all
No one will ever appear at hand
But in that which requires tears, hates laughter
As a result, a cat always seeps,
When I die, send me a picture: ice,
Don’t understand the cowberry-ringing, for whom
Laughs in the sky a small plane
A small icebreaker goes to sea. Смотрите также: | |
