Проблема в том, что откровений слишком много, и за каждым из них стоит свой спонсор, продюсер и свой еженедельный журнал, со штатом клонированных Иуд и взаимозаменяемых людей. В этом заключается наша болезнь: мы слышим не речь, а эхо в его бесконечном воспроизведении. Это его отражение в серии отражений самого себя, еще более самодостаточных и извращенных. Головокружительные перспективы такого информационного ландшафта вызывают у нас тошноту, потому что у него нет тёмных мест и нет привелегированной непрозрачности. Это бесконечная доступность знаний, которые просто не в состоянии взаимодействовать с телом или воображением. Манихейский идеал бесплотной мысли - современные медиа и политика, как чистая гностическая рассудочность.
Всё органическое имеет свои тайны, оно выделяет их как сок. Это молчание больше, чем просто немота, это секретность, как утверждение, такт, которому ведом каждый акт и который умеет изменять вещи и вдыхать в них жизнь, потому что ответа не существует на языке воспроизведения, но лишь на языке жеста, прикосновения, запаха или охоты. В конце концов, еда и питьё - всего лишь еда и питьё, а ленивый вол продолжает вспахивать кривую борозду. Удивительный мир знаний превратился в службу общественного вещания из коридоров ада. Но есть вещи, о которых бюрократам знать не положено. И есть вещи, которые художник должен держать в секрете. Это не самоцензура и не незнание себя, это космический такт, дань нервному течению органики с её водоворотами и омутами. В тот момент, когда искусство становится работой, оно теряет свою искупительную силу и вкус. То, что мы знаем и то, как мы это знаем, должно пульсировать в наших венах, а не пылиться в мозгу в законсервированном формальдегиде. Потому что всё остальное - пляска смерти призраков информации.
Что нам нужно - так это план. Взрыв тюрьмы? Ружьё вытесанное из куска мыла? Веревочная лестница в пироге? Или может быть новая религия? Вам ведь нужен очередной бродячий епископ? Речь идёт о молчании, которое стоило бы присвоить себе. Потому что слишком много говорить и оставаться неуслышанным - довольно глупо. И если вы до сих пор думаете, что просто слушать(оригинальный текст произносится диктором, в этому случае, вместо "слушать" нужно употребить слово "читать") достаточно, то Вам лучше сойти прямо здесь. Потому что Вы так никогда не научитесь слушать СВОИМИ ушами, смотреть СВОИМИ глазами и осязать СВОЕЙ кожей. Грубая истина состоит в том, что тексты могут изменять реальность, только когда они вдохновляют действовать, а не просто видеть.
Суфием быть не трудно, трудно быть человеком. Политическое просвещение даже проще, чем просвещение духовное. Не то, не другое не меняет ни мира, ни людей. Еще одна точка зрения, как способ увидеть. Это не совсем бессмысленно, но что от этого изменится? Мы хотим очиститься от всего, что не имеет хотя бы слабого шанса спровоцировать изменения. Но еще больше мы хотим очистить свою жизнь от всего, что мешает нам поднять голову.
Письмо привело нас к тем пределам, за которыми письмо уже невозможно. Любой текст, который может выжить, перепрыгнув эту границу, должен быть виртуально самосотворённым и абсолютно непрозрачным, как последнее пророчество, выкрикнутое ведьмой на костре. Что если нам придёт в голову фантазия отрицать явную объективность искусства и явную субъективность теории? Что если мы рискнём прыгнуть в бездну, и что с того, если никто за нами не последует? Может быть оно и к лучшему. В конце концов, рано или поздно, мы покинем этот "город", который неподвижно завис на краю стерильных сумерек... И когда за нами закроют "городские ворота" мы растворимся в абсолютном молчании. The problem is that too many revelations, and each of them is your sponsor, producer and its weekly magazine, with a staff of cloned Jude and interchangeable people. This is our disease we do not hear it, and the echo in his infinite playback. This is reflected in his series of reflections of himself, more self-sufficient and perverse. Dizzying prospects of such information landscape make us sick, because it has no dark places and there is no privileged opacity. It's an endless availability of knowledge that are simply not able to interact with the body or imagination. Manichaean ideal of disembodied ideas - modern media and politics as pure gnostic rationality.
Everything organic has its secrets, it makes them stand out as a juice. This silence is more than just dumbness, this secrecy as a statement cycle, which guided every act and who knows how to change things, and breathe life into them, because there is no answer in the language of play, but only the language of gesture, touch, smell or hunting. In the end, the food and drink - just eating and drinking, and a lazy wave curve continues to plow a furrow. The Wonderful World of Knowledge turned into a public broadcasting service from hell corridors. But there are things that are not supposed to know the bureaucrats. And there are things that the artist should be kept secret. It is not self-censorship and ignorance itself is a cosmic clock, a tribute to the nerve flow of organic matter with its whirlpools and whirlpool. At that moment, when art becomes a job, it loses its redemptive power and taste. What do we know and how we know it, should pulsate in our veins instead of gathering dust in the brain in caretaker formaldehyde. Because almost everything - dancing ghosts death information.
What we need - so that's the plan. Explosion in prison? The gun carved from a piece of soap? Rope ladder in a pie? Or maybe a new religion? You do need a regular itinerant bishop? We are talking about the silence that would be worth to usurp. Because too much to say and to remain unheeded - pretty stupid. And if you still think you just listen (original text pronounce announcer, in this case, instead of "hear" you need to use the word "read") is enough, then you'd better get off right here. Because you are so never learn to listen with your ears, look with your own eyes and touch your skin. Rough truth is that texts can alter reality only when they are inspired to act, not just to see.
Sufi not be difficult, it is difficult to be a man. Political education even easier than spiritual enlightenment. Not that no other changes neither the world nor the people. Another point of view, as a way to see. This is not entirely meaningless, but that from this change? We want to be cleansed of all that has at least a chance of a weak trigger change. But even more we want to clean up my life from all that prevents us to raise his head.
The letter led us to the limit beyond which a letter is no longer possible. Any text that can survive by jumping the border, should be virtually samosotvorёnnym and totally opaque, as the last prophecy, cry witch at the stake. What if we come to mind fantasy to deny the obvious and apparent objectivity of the subjectivity of art theory? What if we venture to jump into the abyss, and so what if one does not follow us? Maybe it's for the best. In the end, sooner or later, we leave the "city", which still hovered on the edge of a sterile twilight ... And as for us closed "city gate" we are dissolved in absolute silence. Смотрите также: | |
