Наваждение все не уходит, а больной продолжает бредить.
Зазеркалье осталось в прошлом: мир разбился, пора уходить.
Я брожу по этим осколкам, а они расцветают кровью,
Расцветают печальной песней, что зовется в миру любовью.
Я хотел бы поверить в чудо, но чудес, увы, не бывает.
И под гнетом моих рассуждений эта сказка опять растает.
А больной продолжает бредить, а больной почти умирает:
Его сердце уже на грани и в мгновения замирает.
А я по горло увяз в теориях мира строения,
Мне ни в жизнь отличить брусничный сироп от варенья.
Ведь я все еще ищу тот Рикодер Фар, записанный в ограниченном тираже
На виниловую пластинку.
А тебя столько раз сбивала машина, но ты все живой.
Но если бы ты поразмыслил своей головой,
Ты бы выключил радио, снял наушники и послушал бы...
А больной бы хотел остаться, но все силы его на исходе.
И больной уже не увидит свою жизнь на ее заходе.
Я пытаюсь найти лекарство или сам его убиваю,
Если честно, то в этом мире я и сам всего не понимаю.
Но бывают в жизни моменты, и приходит дождем озарение,
Не читая ни умных книжек, не заботясь о настроении,
И тогда больной оживает, расцветает и понимает,
Что лишь в этот заветный миг реальную жизнь он проживает.
А я по горло увяз в теориях мира строения,
Мне ни в жизнь отличить брусничный сироп от варенья.
Ведь я все еще ищу тот Рикодер Фар, записанный в ограниченном тираже
На виниловую пластинку.
И в такие моменты я и сам не пойму, кто из нас здесь больной,
Я и сам не могу поразмыслить своей головой,
Да и выключить радио, снять наушники и послушать бы...
Мы гадаем, мы размышляем, мы сидим друг напротив друга,
Мы желаем найти лекарство от сомнительного недуга.
Я всегда был твоим врачом, ты же был для меня лишь жертвой,
Мы с тобой как кусочки пазла, но ты жив, это я здесь мертвый.
Ты прощаешь, ты понимаешь, ты же лечишь и ты же страдаешь,
И я знаю, чего ты хочешь: ты лишь счастья и мира желаешь.
Но вот только одна загвоздка - пациент мой, ты сильно болен,
И своею собственной жизнью распоряжаться уже не волен.
А я по горло увяз в теориях мира строения,
Мне ни в жизнь отличить брусничный сироп от варенья.
Ведь я все еще ищу тот Рикодер Фар, записанный в ограниченном тираже
На виниловую пластинку.
Подкосила тебя та болезнь, что зовется разбитой мечтой,
Потому что тогда не подумал своей головой,
И не выключил радио, не снял наушники и не послушал бы.
А я по горло увяз в теориях мира строения,
Мне ни в жизнь отличить брусничный сироп от варенья.
Ведь я все еще ищу тот Рикодер Фар, записанный в ограниченном тираже
На виниловую пластинку.
И я знаю, кто будет для нас палачом,
Он отрубит вихрастые головы острым мечом.
Он же выключит радио, достанет пластинку, поставит на плэй и беззвучно уйдет. Fancy all goes away and the patient continues to rave.
Looking Glass is in the past: the world is broken, it's time to leave.
I wander to these fragments, and they bloom with blood,
Bloom sad song, which is called in the world of love.
I would like to believe in a miracle, but miracles, unfortunately, does not happen.
And under the oppression of my argument this story will melt again.
A patient continues to rave, and the patient almost dies:
His heart was already on the verge and in a moment transfixed.
And I got stuck up to his neck in the theories of the structure of the world,
I have no life to distinguish cranberry syrup jam.
After all, I'm still looking for the Rikoder Far recorded in limited edition
On vinyl.
And many times you hit by a car, but you're alive.
But if you thought about it my head,
You have turned off the radio, took off his headphones and listen to ...
A patient would have wanted to stay, but his strength is running out.
And the patient does not see her life on her approach.
I'm trying to find a cure or kill him myself,
To be honest, in this world I do not understand it all.
But there are moments in life, and the rain comes insight,
Without reading any clever books, without having to worry about the mood,
And then the patient is alive, flourishing and understands
With only the cherished moment of real life he lives.
And I got stuck up to his neck in the theories of the structure of the world,
I have no life to distinguish cranberry syrup jam.
After all, I'm still looking for the Rikoder Far recorded in limited edition
On vinyl.
And at such moments I do not understand which one of us is sick,
I myself can not reflect its head,
And turn off the radio, take off the headphones and listen to ...
We guess we meditate, we sit facing each other,
We want to find a cure for the disease questionable.
I've always been your doctor, you were just a victim to me,
We're like pieces of a puzzle, but you're alive, I'm dead here.
Do you forgive, you know, you do you treat and you're suffering,
And I know what you want: you only wish happiness and peace.
But that's only one problem - my patient, you are very sick,
And to dispose of his own life is no longer free.
And I got stuck up to his neck in the theories of the structure of the world,
I have no life to distinguish cranberry syrup jam.
After all, I'm still looking for the Rikoder Far recorded in limited edition
On vinyl.
I buckled you that disease which is called a broken dream
Because at that time I did not think his head,
And it is not turned off the radio, did not take off the headphones and would not listen.
And I got stuck up to his neck in the theories of the structure of the world,
I have no life to distinguish cranberry syrup jam.
After all, I'm still looking for the Rikoder Far recorded in limited edition
On vinyl.
And I know who will be the executioner for us,
He cut off the head shaggy sharp sword.
He turned off the radio, would get a record, put on the play and silently leave. Смотрите также: | |
