Из-под абажура свет вытек на стол с лыбой буржуя.
Глаз слегка прищурив, кошка села туда, где пишу я.
Неделя вяло проползёт мимо, не кипишуя.
Да и в этих песнях тишины стало больше, чем шума.
Красная кайма цвета белков снова виснет на дате.
Овощ неприятен, если он просит: "Подайте."
И, пока ты выяснял, кто друг тебе, а кто - приятель,
Твоя дама села на спиды, и кто-то за них платит.
Глаза запрячут под линзы Рей Бенов.
Время дороже циферблата у Большого Бена.
Люди - дикари, и сквозь резцы хлещет напором пена.
Хоть не лес и не сады, нет тут ни Робина, ни Пена.
Утром туман укроет город от сонливых морд.
Вот к чужому свой снова приблизит борт
Кот. Не прозевает своей Кошки порт.
Год снова запрятан под замками в ворд.
Унылый Кот найдёт под лапами асфальт намокший.
Когти впиваются людям под кожу.
Снова под хвост отвесит тот прохожий.
Скажи мне, почему Коты так на людей похожи?
Среди плебеев и мещан пищит смотритель станций,
Тут бедных Лиз полно, Башмачкины держат дистанцию.
Всему виною реализм, как описали старцы.
Каждый пожелает цинк себе, лишь бы здесь не остаться.
Люди пропавшие, в приданиях, уходят в Мемфис,
Я сам себя ищу в Ангкоре уж который месяц.
А рай не там, где ранят ад, ты перепутал Эфес.
Ты - рогоносец, но считаешь сам, что точно Элвис.
Пара фабрик закрывает небо двум юным бригадам,
Они не понимают, что шлюпке не быть фрегатом.
Я из-за реплик этих снова прослываю гадом,
И всё чаще на лице рука мелькает в паре кадров.
Когда из этой своры слов выйдут густые стаи,
Когда с тобою мы внутри совсем пустыми станем,
Когда тебя будут искать не номерами зданий,
Я всё оставлю так, ничё не поменяв местами. From under the lampshar light, the light is on the table with a bourgeois lump.
The eye slightly narrowed, the cat sat there, where I write.
The week sluggishly crashes by, not a kipicha.
Yes, and in these songs, silence has become more than noise.
The red border of the color of the proteins hangs on the date.
Vegetable is unpleasant if he asks: "Serve."
And, while you figured out who a friend to you, and who is a friend,
Your lady sat on the spell, and someone pays for them.
Eyes harnessed the lenses ray benov.
Time is more expensive than the dial in Big Ben.
People are savage, and through the cutters harvesting foam pressure.
Although not the forest and the gardens, there is no Robin, nor foam.
In the morning, the fog taught the city from drowsy face.
Here to someone else will bring his side again
Cat. Does not make your cat port.
The year is subject to castles in the Word.
Sad cat will find the asphalt's paws.
Claws are absorbed to people under the skin.
Again, the tail will take the tail.
Tell me why cats are like people like?
Among the Plebeev and Meshchean, the caulier of stations
Here the poor Liz is full, the shoes hold the distance.
All Wine realism, as the elders described.
Everyone wishes zinc to himself, if only it would not be here.
People missing, in the giving, go to Memphis,
I am looking for myself in an Angkor who is a month.
And paradise is not where the hell is wounded, you confused Ephesus.
You are a cuckold, but you think himself, what exactly Elvis.
A pair of factories closes the sky to two young brigades,
They do not understand that the boat is not to be frigate.
I wake up the reptile from the replica of these again
And more and more often on his face, the hand flashes in a pair of frames.
When dense flocks come out of this sample
When we are inside with you completely empty,
When you will look for no buildings numbers,
I will leave everything so, I do not change in places. Смотрите также: | |
