Ainsi se termina cette mémorable séance. Cet entretien me donna la fièvre. Je sortis du cabinet de mon oncle comme étourdi, et il n’y avait pas assez d’air dans les rues de Hambourg pour me remettre. Je gagnai donc les bords de l’Elbe, du côté du bac à vapeur qui met la ville en communication avec le chemin de fer de Hambourg.
Étais-je convaincu de ce que je venais d’apprendre? N’avais-je pas subi la domination du professeur Lidenbrock? Devais-je prendre au sérieux sa résolution d’aller au centre du massif terrestre? Venais-je d’entendre les spéculations insensées d’un fou ou les déductions scientifiques d’un grand génie? En tout cela, où s’arrêtait la vérité, où commençait l’erreur?
Je flottais entre mille hypothèses contradictoires, sans pouvoir m’accrocher à aucune.
Cependant je me rappelais avoir été convaincu, quoique mon enthousiasme commençât à se modérer; mais j’aurais voulu partir immédiatement et ne pas prendre le temps de la réflexion. Oui, le courage ne m’eût pas manqué pour boucler ma valise en ce moment.
Il faut pourtant l’avouer, une heure après, cette surexcitation tomba; mes nerfs se détendirent, et des profonds abîmes de la terre je remontai à sa surface.
«C’est absurde! m’écriai-je; cela n’a pas le sens commun! Ce n’est pas une proposition sérieuse à faire à un garçon sensé. Rien de tout cela n’existe. J’ai mal dormi, j’ai fait un mauvais rêve.»
Cependant j’avais suivi les bords de l’Elbe et tourné la ville. Après avoir remonté le port, j’étais arrivé à la route d’Altona. Un pressentiment me conduisait, pressentiment justifié, car j’aperçus bientôt ma petite Graüben qui, de son pied leste, revenait bravement à Hambourg.
«Graüben!» lui criai-je de loin.
La jeune fille s’arrêta, un peu troublée, j’imagine, de s’entendre appeler ainsi sur une grande route. En dix pas je fus près d’elle.
«Axel! fit-elle surprise. Ah! tu es venu à ma rencontre! C’est bien cela, monsieur.»
Mais, en me regardant, Graüben ne put se méprendre à mon air inquiet, bouleversé.
«Qu’as-tu donc? dit-elle en me tendant la main.
– Ce que j’ai, Graüben!» m’écriai-je.
En deux secondes et en trois phrases ma jolie Virlandaise était au courant de la situation. Pendant quelques instants elle garda le silence. Son cœur palpitait-il à l’égal du mien? Je l’ignore, mais sa main ne tremblait pas dans la mienne. Nous fîmes une centaine de pas sans parler.
«Axel! me dit-elle enfin.
– Ma chère Graüben!
– Ce sera là un beau voyage.»
Je bondis à ces mots.
«Oui, Axel, un voyage digne du neveu d’un savant. Il est bien qu’un homme se soit distingué par quelque grande entreprise!
– Quoi! Graüben, tu ne me détournes pas de tenter une pareille expédition?
– Non, cher Axel, et ton oncle et toi, je vous accompagnerais volontiers, si une pauvre fille ne devait être un embarras pour vous.
– Dis-tu vrai?
– Je dis vrai.»
Ah! femmes, jeunes filles, cœurs féminins toujours incompréhensibles! Quand vous n’êtes pas les plus timides des êtres, vous en êtes les plus braves! La raison n’a que faire auprès de vous. Quoi! cette enfant m’encourageait à prendre part à cette expédition! Elle n’eût pas craint de tenter l’aventure. Elle m’y poussait, moi qu’elle aimait cependant!
J’étais déconcerté et, pourquoi ne pas le dire, honteux.
«Graüben, repris-je, nous verrons si demain tu parleras de cette manière.
– Demain, cher Axel, je parlerai comme aujourd’hui.»
Так заканчивается этот памятный сеанс. Это интервью дает мне лихорадка. Я вышел из кабинета моего дяди ошеломлен, и не было достаточно воздуха на улицах Гамбурга, чтобы восстановиться. Так gagnai реки Эльбы, сторона парового парома, который ставит город в связи с железной дорогой Гамбурга.
Был ли я убежден в том, что я только что узнал? Если бы я не был доминирование профессора Lidenbrock? Должен ли я принимать всерьез свою резолюцию, чтобы перейти к центру масс Земли? Если бы я услышал бессмысленные спекуляции сумасшедшего или ученых великого гения отчислений? Во всем этом, где правда, началась ошибка, чтобы остановить?
Я плавал среди тысячи противоречивых гипотез, не в силах ни удержать нет.
Тем не менее я вспомнил, что был убежден, что мой энтузиазм начинал умеренной; но я хотел уйти сразу и не торопитесь, чтобы думать. Да, мужество, не подведи меня, чтобы закончить мою сумку прямо сейчас.
Но мы должны признать, что час спустя, волнение упал; мои нервы расслаблены, и глубокие глубины земли я вознесся на ее поверхности.
"Это абсурд! Я плакал; это не имеет никакого здравого смысла! Это не серьезное предложение, чтобы сделать разумный мальчик. Ничего из этого не существует. Я плохо спал, у меня был плохой сон ».
Тем не менее, я следовал берегов Эльбы и превратили город. Обратившись порт, я дошел до дороги Альтонский. Догадка привела меня, чувство оправдано, потому что вскоре я увидел, что мой маленький Гретхен, его проворные нога, смело вернулся в Гамбург.
"Гретхен!" Я крикнул ему издалека.
Девушка остановилась, немного запутался, я полагаю, называться как шоссе. К десяти я не был близок к ней.
"Аксель! Она сказала, что удивлена. Ах! вы пришли ко мне навстречу! Это верно, сэр ".
Но, глядя на меня, Гретхен мог неправильно понять мою волновалась, расстроен.
"Что вас беспокоит? сказала она, протягивая руку.
- То, что я, Гретхен "Я плакал.
Через две секунды и три фразы мой довольно Virlandaise был осведомлен о ситуации. На мгновение она молчала. Его сердце билось его равным шахте? Я не знаю, но его рука не дрогнула в шахте. Мы прошли сто ярдов, не говоря.
"Аксель! наконец, сказала она.
- Моя дорогая Гретхен!
- Это будет хорошая поездка ".
Я прыгнул в этом.
"Да, Аксель, путешествие достойно племянника ученого. Он человек проявил себя какой-то большой компанией!
- Что! Гретхен, вы не отворачивайтесь от меня попытка такой экспедиции?
- Нет, дорогой Аксель, и ваш дядя и вы, я сопровождать вас счастливым, если бедная девушка не должна быть неприятным для вас.
- Ты так говоришь?
- Я говорю, это правда ".
Ах! женщины, девочки, женские сердца всегда непостижимо! Когда вы не застенчивые существа, ты самый храбрый! Причина не имеет ничего общего с вами. Что! этот ребенок побуждало меня принять участие в этой экспедиции! Он не боялся сделать попытку. Она толкнула меня, она меня любила, хотя!
Я был сбит с толку, и, почему бы не сказать, постыдное.
"Гретхен, я сказал, мы увидим, если завтра вы говорите так.
- Завтра, дорогой Аксель, я буду говорить, как сегодня ". Смотрите также: | |
