Ни сегодня, ни завтра ты меня не полюбишь. Ты полюбишь родинки на его руках цвета молока, а не мой любимый плащ, по утрам пропахший сыростью. Лёгкий бриз, обрушившийся на маячившие воспоминания, почему-то напомнил о посиделках в небольшом баре: угостив коллег виски, тебе не хотелось расставаться с чувством обожженной гортани. Я завидовал любому, с кем ты выпивал по четвергам. Захлебываясь хриплым кашлем,привкус крови приближал исход к смерти - под джазовую музыку твоя улыбка расцветала, под шум переливающейся воды из ванной мои лёгкие выворачивало наизнанку. Изломленными руками обхватывая горло, волны до полуночи слушали голос продрогшего мальчика, кричавшего во весь голос на звезды. Он понимал, как ужасна беспомощность, но продолжал шептать:
-Пожалуйста, спасите от этого ужасного города...
Neither today nor tomorrow will you love me. You will love the moles on his hands the color of milk, and not my favorite cloak, smelling of damp in the morning. For some reason, the light breeze that struck the looming memories reminded me of gatherings in a small bar: when you treated your colleagues to whiskey, you didn’t want to part with the feeling of a burnt larynx. I envied anyone with whom you had a drink on Thursdays. Choking on a hoarse cough, the smack of blood brought the outcome closer to death - your smile blossomed to jazz music, my lungs turned inside out to the sound of poured water from the bathroom. With broken arms clasping his throat, the waves until midnight listened to the voice of a shaken boy, screaming at the stars at the top of his voice. He understood how terrible helplessness was, but continued to whisper:
- Please save from this terrible city ...
