Поэма о Пустом - Откровение первое
Пустые не плачут, но сильно страдают,
Не верите мне - так поверьте другим,
В углу под забором, послышится шёпот,
Из сиплого горла: «Не зря мы едим…
Нам голос сказал, что отпустит печали,
От дырки к утру лишь останется шов!"
Вот только, похоже, пустому солгали,
Зудящая рана - проклятье веков.
Она говорит, что нам вырвали душу,
Заставив при этом на что-то пойти,
А тело при этом оставили сдуру,
Раз так уж считают - придётся идти.
На пойски полностью лживого счастья,
Которое было когда-то внутри,
Теперь же не станет и часа ненастья,
Тепло и надежду забрали они.
И губы не сложатся больше улыбкой,
Что может и правда могла обогреть,
Встречая без чувств мир сегодня прекрасный,
Приходится холодно, скорбно смотреть.
На солнечный диск, что мы раньше хвалили,
На воду, дома, на еду и песок,
Нас раньше заботливо образы грели,
Сейчас же продляют страдания срок.
И первая стадия - страхи без боли,
Когда бы ты смог без надежды сгореть,
Но я то иной, говорю сам «Запомни!
Всё худшее было - падать духом не сметь!»
И в ужасе жрал я таких же, подобных,
В конце-то концов не хочу умирать,
Но пробовать жить в этом мире бездомных,
Я тоже не стал - меня можно понять.
Пускай меня люди со страхом отвергли,
В эмоциях ярких и по виду их лиц
Я чётко узнал, и сказал сам «Запомни!
Они не хотели под боком убийц!
А кто мы для них, если живы осколки,
Что пляшут вокруг, не двая уснуть,
И шепчут: «Запомни, запомни, запомни!»
Таков у отвергнутых в терниях путь!»
Зияя всё больше, сожрав сантиметры,
Мне рана намёком давала понять,
Что надо пытаться прорваться из клетки,
И стать человеком, собравшись опять.
Я плакал от смеха, умирая от боли,
От спазмов, которых так и желал,
Исполнить смертников любиные роли,
Улечься под поезд и попасть под обвал.
Но частью души, что запомнила много,
В уме верещавшей почём только зря,
Теперь же смогла лишь смиренно, безмолвно,
Посланье отдать: «Я теперь умерла»
Вот это безумный-то ум шевельнуло,
Как рухнул последний, некрепкий оплот,
Желанье спастись от безликого ткнуло,
Заставило драться безжалостней, чёрт…
Не помню безумия, даже порывы,
Метало по миру годов почти сто,
Когда всё закончилось - слёг от обиды,
Мне ярости чинство ничего не дало.
И прошлая жизнь уж почти позабылась,
И шире в груди от несчастья дыра,
С косой возжеланная так не явилась,
Оставив меня лишь хворать до утра.
Людьми позабытый, но не болью обмана,
Я руку просунул сквозь дурное клеймо,
Пускай там болит, без эмоций мне правда,
Теперь уже как-то, на боль всё равно. Poem about empty - the first revelation
Blank Do not Cry, but suffer,
Do not believe me - so trust others,
In the corner of a wall, a whisper is heard,
From hoarse throat: "No wonder we eat ...
We are the voice said let grief
From a hole in the morning will only stitch! & Quot;
That just seems empty lied,
Itchy wound - curse centuries.
She says that we pulled out the soul
Forcing while for something to go,
A body with the left foolishly,
Once considered too - have to go.
On Reset form completely false happiness,
Which was once inside,
Now it will not be an hour of bad weather,
Warmth and hope they took.
And her lips will not develop a big smile,
What could really could warm,
Meeting the world today without feeling fine,
We have a cold, mournful look.
In the solar disk that we used to praise,
Water, homes, food and sand,
We carefully before images of heated,
Now prolong the suffering of the period.
And the first step - without fear of pain,
When you could not hope to burn,
But I have something other than himself says, "Remember!
All the worst was - dare not lose heart! "
In horror I ate the same, similar,
At the end of it all I do not want to die,
But to try to live in this world of the homeless,
I also did not - I can understand.
Let my people with the fear rejected
The bright emotions and mind their faces
I clearly knew, and he said, "Remember!
They did not want the murderers at hand!
And who are we to them when alive fragments
What are dancing around without dvaya sleep
And whisper: "Remember, remember, remember!"
Such have rejected the path of thorns! "
Ziya increasingly, gobble centimeters
I made it clear hint wound,
What we should try to break out of the cage,
And become people gathered again.
I was crying with laughter, dying in pain,
From spasms that so wish,
Execute suicide Lubin role
Lie down under a train and get under the landslide.
But part of the soul that is remembered by many,
The mind just how much in vain squeal,
Now, however, could only humbly, silently,
Epistle to give: "I am now dead"
That's a crazy mind moved,
As collapsed last bastion of rather weak,
The desire to save from the faceless poked,
Zastava ruthless fight, damn ...
I do not remember the madness, even the gusts,
Pacing the world's nearly one hundred,
When it was over - slёg resentment,
I rage chinstvo no avail.
And the past life really almost forgotten,
And wider in the chest from misfortune hole
With oblique was not so willed,
Leaving me only to fall ill in the morning.
Men forgotten, but not the pain of deception,
I put his hand through a bad stigma
Let it hurt, I really no emotion,
Now somehow, the pain anyway. Смотрите также: | |
