Акколада
Монолог в шести частях
I
На часах 20:41. За окном ноябрь.
Я смотрю на нее, на обои, на канделябр,
достаю из кармана помятую пачку «Явы».
Неудобство момента становится слишком явным.
Часовой механизм забивает в затылок гвозди.
«Извини» — говорю, — «что явился нежданным гостем».
Небо сыплет слепящую мелочь из всех заначек.
«Выпить хочешь?»
Берет меня за руку.
«Бедный мальчик…»
II
Эти строки — не ей. Это все бессердечный приступ.
Если выйти в особенно темную ночь на пристань —
можно видеть, как режет волну за волной Голландец.
Поклонись за меня покровителю мрачных пьяниц,
мизантропов и циников. Если ему есть дело.
Симпатичная дева — единственно верный демон —
рассекая, подобно Голландцу, фальшивый Хронос,
оставляет на месте Вселенной нетленный голос.
III
Никогда не любил сослагательного. Так лучше.
Это было в апреле. Она говорила: «Слушай,
мы могли бы поехать куда-нибудь этим летом,
если б ты перестал представлять из себя поэта
и пошел на работу». О, как это справедливо.
Мы расстались изысканным вечером у залива.
«Ты бы мог» — она плакала — «стать в моей жизни вехой…»
Все сложилось весьма полноценно.
И я уехал.
IV
Даже мертвый писатель — прекраснейший собеседник.
Посидишь на крыльце под басами ветров осенних,
покидаешься хлебными крошками в крыс крылатых,
приоткроешь замызганный том.
«Господин Довлатов,
я как будто священной рукой из обоймы выбит.
Расскажите, что делать?» — «Сначала нам надо выпить».
Про себя констатируешь: «Книга — всегда во благо»,
посчитаешь меляк и направишься до продмага.
V
Нам с натяжкой хватает единственной акколады.
Может быть, оттого, променявший на перья — ладан,
на чернила — елей, я леплю за пределы стана
лейтмотив Лоэнгрина, привязанного к Тристану.
Весь комизм ситуации в том, что за бледным морем
bella donna сидит на камнях. Ее вид — минорен.
Она пишет, как я, не задумываясь. К тому же,
она делает это намного, намного лучше.
VI
Корабли, сигареты, крюки, моряки, ундины —
в беспринципном потоке сознания все едино.
Как едины черты обитательниц бывших комнат,
из которых, как водится, можно составить город.
Эти строки — не им. Не тебе. И не мне.
Неважно.
Есть унылое царство. И там я стою на страже,
выжидая момент, чтобы тронуться в путь-дорогу.
Помолись за меня абсолютно любому богу. Accolade
Monologue in six parts
I.
On the clock 20:41. Outside the window November.
I look at her, on the wallpaper, on the candelabr,
I get out of the pocket a mad pack "Java".
The inconvenience of the moment becomes too obvious.
The hourly mechanism scores in the back of nails.
"Sorry" - I say, "What was an unexpected guest."
The sky is a blindfold little trifle from all zak.
"Do you want to drink?"
Takes me by hand.
"Poor boy…"
II.
These lines are not her. This is all a heartless attack.
If you go out in a particularly dark night on the pier -
You can see how the wave of Dutchman cuts.
Worship for me the patron of gloomy drunkards,
Misanthropes and Cynics. If he is a deal.
Cute Virgo - the only faithful demon -
cutting, like a Dutchman, fake chronos,
Leaves an unwanted voice at the site.
III
Never loved subjunctive. That's better.
It was in April. She said: "Listen,
We could go somewhere this summer,
If you stop presenting a poet
And went to work. " Oh, as it is true.
We broke up exquisite in the evening at the bay.
"You could" - she cried - "Become in my life milestone ..."
It all happened very fully.
And I left.
IV
Even a dead writer is the most beautiful interlocutor.
Sit on the porch under the bass of the winds of autumn,
leave the bread crumbs in the rats of the winged,
Operating a gridden volume.
"Mr. Dovlatov,
I seemed sacred hand from the clutch.
Tell me what to do? " "First we need to drink."
To myself state: "The book is always good,"
Calculate the mela and go to the prodman.
V.
We are tensioning enough of the only accolade.
Maybe because, who traded on feathers - incense,
on ink - fir, I plow outside the mill
Lietengrine leitmotif tied to Tristan.
The whole comic situation is that behind the pale sea
Bella Donna sits on the stones. Her species - Minorin.
She writes like me, without thinking. In addition,
She does it much, much better.
VI
Ships, cigarettes, hooks, sailors, Undines -
In the unprincipled stream of consciousness, everything is one.
How are the features of the inhabitants of the former rooms,
Of which, as usual, you can create a city.
These lines are not. Not for you. And not me.
Never mind.
There is a dull kingdom. And there I am on guard,
Like the moment to touch the road.
Pray for me absolutely any God. | |
