Безобразный пятнистый младенец, только что вылезший из известного места, видит всё правильно. Но тут его хватают за ногу, пробивают его перфоратором, вешают на него бирку с инвентарным номером, заматывают — руки по швам, пятки вместе — в оштампованную казённую пелёнку и затыкают ему рот чужой чьей-то обслюнявленной соской.
И всё тогда переворачивается в голове у безобразного пятнистого младенца вверх ногами. И становится младенец розовеньким и пухленьким для того, чтобы безобразным пятнистым бабкам было приятно показать ему козу и помазать его своими слюнями — утю-тюсеньки и гули-гулюшки.
И выпускают младенца с полным насранным памперсом на жопе и с соской в дёснах из-за решётки, и ползёт он изучать весь этот перевёрнутый вверх ногами мир. И узнаёт тут же немедленно, что горячее — нельзя, холодное — нельзя, сухое и мокрое — ни за что, здесь — дует, там — застрянешь, а тут вообще как ебанёт!
И родители разинули страшные свои огромные рты с чорными внутри зубами, и поволокли куда-то — полоскать, оттирать, прижигать, бить по рукам, по жопе, по чём попало. И в пасть — соску, бутылку, кашу, какао с пенками — всё, что угодно, лишь бы не пиздел, лишь бы не мешал, не ползал, не трогал, ну вот и молодец, на ещё соску.
И всё, и пиздец. И ходит он дальше и дальше, и всё время вверх ногами и задом-наперёд. И вот так не говорят, а так себя не ведут, а когда ведут, то встают вот сюда и хорошенько думают, а потом рассказывают нам, почему так себя вести нельзя. А мы ещё подумаем, поверили мы тебе, маленькая сволочь, или нет, тем более, что вон уже какая вымахала. Как стоишь, сука? Я тебя спрашиваю, сука. Сюда нельзя, здесь закрыто, здесь не для таких как ты, здесь люди. Хули молчишь? Говна, что ли, в рот набрал?
А если сказал — ответишь.
В здравом уме сказал или спьяну, в бреду или во сне, просто так брякнул или с горы в назидание, вслух или про себя — за всё ответишь от сих до сих. Давши слово — держись, а не то пиздец тебе. Не давши слово — всё равно пиздец, таким как ты — везде пиздец. Потому что у нас тут всё так устроено.
И чем дальше он ползает, уже не пятнистый и не розовый, уже лысоватый и помятый, тем больше он узнаёт про то, что все остальные здесь называют Опытом. А Опыт этот очень простой: ничего нельзя. Вообще ничего. Ни стоять, ни висеть, ни лежать, ни ходить — сразу же прибегут с участковым и спросят паспорт. Любое «можно», как только до него дотронешься, тут же превращается в «нужно». Нужно есть, нужно спать, нужно ебаться, потому что все так делают. Нет, здесь нельзя — можно только здесь, в специально отведённом месте, в отведённое время. И не шуметь — кругом везде люди. Сверху люди и снизу, слева и справа. Прислушиваются: не включил ли он воду, примус, обогреватель, самогонный аппарат, не храпит ли во сне, не чавкает ли, не сопит ли, не шмыгает ли носом, не сморкается ли на пол и не занимается ли половой жизнью в извращённой форме?
А если вдруг станет тихо — тогда придут опять с участковым и найдут, наконец, бывшего младенца такого, как им всегда хотелось: руки по швам, пятки вместе, на лице отсутствие претензий.
Ну и слава Богу. Пользы от него, честно сказать, всё равно никакой не было, непонятно даже, зачем приходил. Spotted an ugly baby, just got out of the famous places, see things right. But then grabbed his leg, his punch puncher, hang tag on it with the accession number, zamatyvayut - at attention, heels together - oshtampovannuyu diaper and breech plug his mouth alien someone obslyunyavlennoy pacifier.
And then everything is turned into ugly head spotted baby upside down. And the baby becomes rosy and plump to ugly spotty grandmother was nice to show him a goat and anoint him with saliva - UTY-tyusenki and ghouls-gulyushki.
And let the baby diapers with a complete shit on the ass with a pacifier in the gums due to the lattice, and he crawls to learn all this inverted upside down world. And immediately recognizes immediately that hot - can not be cold - it is impossible, dry and wet - for anything here - blowing out there - get stuck, and then do as ebanёt!
And parents gaped terrible their huge mouths with nintendo inside teeth and dragged somewhere - rinse, scour, burn, beat on her hands, in the ass, in what horrible. And in the mouth - pacifiers, bottles, cereal, cocoa foam - anything, just not pizdel, but would not interfere, not crawling, not touched, well, that's done, more to the nipple.
And yet, and fucking. And it goes on and on, and all the time upside down and backwards, in advance. And do not say, and do not behave as well as lead, then stand over here and have a good think and then tell us why you can not behave this way. And we still think, we believe you little bastard or not, moreover, that there are already some vymahala. As you stand, bitch? I ask you, bitch. This can not be closed here, this is not for people like you, people here. Juli silent? Shit or something, scored in the mouth?
And if you say - the answer.
In sane said or drunk, delirious or in a dream, just blurted out, or the mountain edification, aloud or silently - for all answers from here to here. Davshe word - hold on, not something you fucked up. Without giving word - still fucked up, like you - everywhere fucked. Because we have everything here is so constructed.
And the more he crawls, not spotted and pink, already bald and wrinkled, the more he learns about what everyone else is called experience. And this experience is very simple: nothing is impossible. Nothing at all. To stand or hang or lie down or walk - immediately come running with the district and asked for a passport. Any "possible" as soon as you touch it up, he immediately becomes a "need." Need to eat, to sleep, you need to fuck, because everyone else is doing. No, you can not - you can only here in the designated areas, in the allotted time. And do not make a noise - the terms of people everywhere. People top and bottom, left and right. Listen: if he did not include water, kerosene stove, heater, moonshine, not snore if in a dream, not whether champs, not snorting Do not Do darts nose or sneeze whether on the floor and is not engaged in sexual activity if perverted form?
And if you suddenly become quiet - then come back with the district and find, finally, a former baby such as they've always wanted: to attention, heels together, on the face of the absence of claims.
Well, thank God. Benefit from it, frankly, still did not have any, even incomprehensible, why come. | |
