В тесной комнате - кровать стены и монитор.
В тесной комнате ты один.
За дверью тесной комнаты коридор...
но Бродский просил никуда не ходить.
...
Давай беги, это будет пиздатый трип.
Приход реальности по венам восприятия творит мейнстрим:
маршрутные такси, пятиэтажки, дым.
Море воды замерзшей в лед и снег, совсем как небо и как ты.
Холодно. Плохо. Ну да. Хули ты хочешь, мудак?
Города мечта тебя глупого тут съедать.
Офисы. Школы. Роботы. “Шкоды”, “Тойоты”, “Порше”..
в небе над этим звезда, только не греет уже.
Шесть этажей ее дома. В комнате есть провода.
Доступ wi-fi и еда. Где лучше, тут или там?
Дай отгадаю: памятью давят, рыдая года,
крыши научат летать. Сука, не смей! Never Die!
Как тебе там, где поездами отвозят в ноли?
Как тебе там, где доброта уже жмет на delete,
выделив собственный файл, в окнах уютных квартир..
Блять, я ебал этот мир! Блять, я ебал этот мир!
Состоящий из бомжей, собак и пьяных женщин,
из траликов ушедших без меня, из сумасшедших.
Из опоздании, быдлоты, бетонных зданий,
рыданий и позитива. Ожидания, когда пизда мне.
Из тупых красивых сук. Из холодных пальцев.
Из просьбы не прислоняться и не сдаваться блять.
Из пиздострадальцев и позитивных мудил,
из бестолковой толпы, в которой вечно один.
Из рекламных баннеров, из рэпчика и рока.
Дождя - где Виктор Банев,
снегопада - где Феликс Сорокин.
Из одиноких, пустых, сломанных, жгущих мосты.
Повод остаться один, тысячи чтобы остыть.
Это скил охуительный блять грустить, прости,
но я прошу меня отсюда выпустить, достигнув
той точки восприятия всего что окружает,
раздражая нервные рецепторы, и мне не жаль их.
Я хочу обратно в комнату, обратно в кому,
где мне знакомы метры, скованные на квадратах,
где я могу мечтать, с отключенным дверным звонком,
где я могу писать стихи и городу не отобрать их.
Их не получат провода троллейбусов и банки.
Их не получат бланки ЖКХ и бизнес-центры.
Я засыпаю, и мне снится, как растут поганки
атомных грибов, над миром, впаренным вам по уценке.
И моя цель остаться тут - просто писать стихи.
Иосиф же Давыдович так завещал.
Ты обещай, что будешь слушать это - один и бухим.
Радиовещание. Комната. Ощущай.
...
В тесной комнате - кровать стены и монитор.
В тесной комнате ты один.
За дверью тесной комнаты коридор...
но Бродский просил никуда не ходить.
The cramped room - the bed and the wall monitor.
In a small room you are alone.
Behind the door, close the room hallway ...
but Brodsky asked not to go anywhere.
...
Let's run, it will be bitching trip.
The arrival of reality through the veins creates the perception of the mainstream:
taxis, five-story building, the smoke.
Sea water frozen in the ice and snow, just like the sky and like you.
Cold. Bad. Well yes. Hooley you want, asshole?
Cities silly dream you got to eat.
Offices. School. Robots. "Skoda", "Toyota", "Porsche" ..
in the sky over this star, just not warm already.
Six floors of her house. The room has a wire.
Access wi-fi and the food. Where better here or there?
Let me guess: the memory under pressure, sobbing year
the roof will be taught to fly. Bitch, do not you dare! Never Die!
What do you think, where trains transported in Noli?
How do you like where kindness already presses on the delete,
highlighting its own file in the windows of the cozy apartments ..
Fuck, I fucked this world! Fuck, I fucked this world!
Consisting of homeless dogs and drunken women
of tralikov gone without me, because madmen.
Of late, bydloty, concrete buildings,
sobs and positive. Expectations when my pussy.
From blunt beautiful bitches. From cold fingers.
Because the request is not lean and do not give fuck.
From pizdostradaltsev and positive mudil,
of the senseless crowd, which ever one.
From banner ads from repchika and rock.
Rain - where Victor Banev,
snowfall - where Felix Sorokin.
From the lonely, empty, broken, burning bridges.
The reason to stay one thousand to cool off.
This skill is fucking fucking sad, sorry,
but I beg to release me from here, reaching
the point of perception of everything that surrounds it,
stimulating nerve receptors, and I do not feel sorry for them.
I want to go back into the room, back into a coma,
I know where meters, shackled at the squares,
where I can dream, with disabled doorbell,
where I can write poetry, and the city did not select them.
They will not get the wires trolleybuses and banks.
They will not receive forms Housing and business centers.
I fall asleep and I dream about how to grow toadstools
atomic mushroom over the world, you vparennym on markdown.
And my goal is to stay here - just write poetry.
Joseph Davidovich so willed.
You promise that you will listen to it - and one buhim.
Broadcasting. Room. Feel.
...
The cramped room - the bed and the wall monitor.
In a small room you are alone.
Behind the door, close the room hallway ...
but Brodsky asked not to go anywhere. Смотрите также: | |
