Я собрал восемь ящиков текстов и устроил партий съезд.
Мы обсуждали вопрос написанья хуйни руками.
Твой грязный подъезд еще многих исполнителей съест,
но потом ремонт захуячат и поставят видеокамеры.
…
Я танцую руками в тесноте своей полукоманты.
Ощущение пустоты мне так близко и так знакомо.
Мы будем путать стены и пол с недостроенным потолком,
потоком заталкивая в себя друзей и левых знакомых.
"дОмино точка ком" мною больше не посещаем.
Коля все время в шоке, которому дали леща.
Депутаты на двести в месяц что-то пишут и запрещают.
Я тоже пишу на двадцать, мечтая их замещать.
...
Ко мне подойдет тп с этим яблочным аппаратом,
улыбнется и позовет обратно в две тысячи девятый.
Там я слушал Лешу Долматова и не умел рифмовать…
Я отвечу тихо и вежливо: ИДИ КА ТЫ НАХУЙ БЛЯТЬ!.
Но, в общем, она права - мне никто уже не поможет.
Нужно было быть осторожней, потому что я помню прошлое.
Потому что мало хорошего, потому в этом так тошно.
Хочется выкинуть из окна, все, что нажито мной и прожито:
Кошку, кровать и девушку. Холодильник, стол вместе с ножками.
Тумбочку, тумблер, контакт и набор серебряных ложек.
Всё что мы было дороже мира или было нахуй не нужно.
Простуженность и улыбки звезд, упавших в грязную лужу.
Недосыпы, стихи, неврозы, зиму, лето, весну и осень,
телефон, компьютер и телевизор, совсем как в клипе у Нойза.
Всё чем я сформирован был в забродившем за двадцать мозге,
забродившем не в тех дорогах и понявшем это так поздно.
…
Мне хочется выкинуть все и лететь туда самому.
Эту тюрьму не покажешь, но ощущается - только так.
Посыл в сотый раз не выкупят, из ломбарда строчек.
Уму не посвящал не одной, лишь душе способной летать.
Это желание постоянно. Забываю лишь иногда.
Манит высота, что будет сокращенной в ноль за секунду.
Выдыхающийся MC, на фоне звука бита.
На фоне молчат года, в городах где я не смогу быть. I gathered eight text boxes and made parties Congress.
We discussed the question of writing huffi hands.
Your dirty entrance to many performers will eat,
But then the repair is shook and put the camcorder.
...
I dance with my hands in the cramming of my semi-comers.
The feeling of emptiness me is so close and so familiar.
We will confuse walls and floor with unfinished ceiling,
Stop pushing friends and left friends.
"Domino dot com" I no longer visit me anymore.
Kohl all the time in shock, which was given bream.
Deputies for two hundred and a month write something and prohibit.
I also write for twenty, dreaming of them to replace.
...
TP with this apple apple
Smile and call back in two thousand ninth.
There I listened to Lesh Dolmatova and did not know how to rhyme ...
I will answer quiet and politely: go ka you fuck!.
But, in general, she is right - no one will help me.
It was necessary to be careful because I remember the past.
Because there is little good, because it is so sick.
I want to throw out from the window, everything that I was hurt and lived:
Cat, bed and girl. Refrigerator, table together with legs.
Bedside table, toggle switch, contact and silver spoons.
All that we were more expensive than the world or were no need.
The cold and smile of stars who fell into a dirty puddle.
Inacrets, poems, neurosis, winter, summer, spring and autumn,
Phone, computer and TV, just as in the cline at Noise.
Everything I was formed was in the twenty-brain born,
I born not in those roads and understood it so late.
...
I want to throw everything and fly there myself.
Do not show this prison, but felt - only so.
The promise to the hundredth time will not redeem, from the pawnshop lines.
The mind did not devote not one, only the soul able to fly.
This desire constantly. Forget only sometimes.
Manites the height that will be reduced at zero per second.
Exhaled MC, on the background of the sound of the bit.
Against the background of the year, in the cities where I can not be. Смотрите также: | |
