Мы не верим, грешим - молимся.
Затяни смертницы пояс,
Чтоб мне было войти боязно
В эти двери, как Джим Моррисон.
Моя жизнь смоется, как твоя кровь с асфальта. Не приходи на нашу свадьбу. Помнишь, как нас хотела смерть сосватать?
Но еще не двадцать семь, а значит мне не время тусоваться с ней, но в этом клубе я сегодня умер, дав имя первенцу Джимми Хендрикс, и эй!
Упокойте правильно, с миром,
Бац! И мы верим любому.
Проведите в гроб мне кабель от микро —
Я выпущу двадцать посмертных альбомов.
Нас всех не запомнят,
И всё сегодня до утра сожжём.
Киска, я твой весёлый модник, как Брайен Джонс.
Мы стоим. Я и мескалин лишь тобою движем.
Подберись поближе, я не лишний в хижине.
Рикшей движимы или сидим по крышей под Joy Division.
Это так никчемно и скучно.
Лучше бы все мы сели и в истерику впали: они, разлучённые души, как у Терри Гудкайнда, в стерео стерегут Кайла.
Сеем сплетни и холод.
Нас заселят с тобою, мы соседи по гробу.
Я наследник на трон 27 и не помню: я первый во всем или последний подонок?
И, пока R.I.P, подари мне спэйс сегодня или рейс в преисподнюю и больше секса,
Свой кусочек сердца.
Глупо всех сиять, но этот клуб семья, и ты хочешь всех знать.
Просыпаюсь, будто пережил кому.
Бережно тронув, держит нас который день уже омут.
Но мы же перепутали этот ебанутый мир, и я в теле живого.
Мой альбом предрешил все, как Сэлинджер Джону.
Но я им закатил каприз, не заплатив за вход, как гитариста призрак.
Литр виски в лизинг, и не нужен мир эготизма, розовых линз и золотистых гриллзов.
"27". Да, я мацал смерть, как все те, что глубоко теперь лежат.
Здесь наркотики и джаз, и мне похеру на шанс, похеру на вас, сраная масса змей. We do not believe in sin - praying.
Tighten the belt bombers,
That I was afraid to enter
These doors, like Jim Morrison.
My life is washed away, like your blood off the asphalt. Do not come to our wedding. Remember how we wanted to marry off death?
But it is not twenty-seven, so I was not the time to hang out with her, but in this club I died today, giving the name of the firstborn Jimi Hendrix, and hey!
Upokoyte right with the world,
Whack! And we believe anyone.
Spend in the coffin of my cable from the micro -
I'll let the twenty posthumous albums.
All of us do not remember,
And yet today, we will burn until the morning.
Kitty, I'm your funny mod like Brian Jones.
We stand. I thee only mescaline moving.
Get up close, I did not once in the hut.
Rickshaws were moved, or sit on the roof of a Joy Division.
It's so boring and worthless.
It would be better if we all sat down and fell into hysterics: they razluchёnnye soul as Terry Goodkind, stereo guard Kyle.
Sowing gossip and cold.
We settled with you, we are neighbors on the coffin.
I am the heir to the throne 27 and I do not remember: I was the first in the whole or the last bastard?
And while R.I.P, give me today or Space flight to the underworld and more sex
His heart piece.
Silly all shine, but this club is a family, and you want to know all.
I wake up, if anyone survived.
Gently touching, it keeps us which day is the whirlpool.
But we're a fucking mixed up this world, and I live in the body.
My album prejudge anything like Salinger John.
I rolled him a whim, without paying an entrance fee, as a guitarist ghost.
A liter of whiskey in the lease, and do not need a world of egotism, pink lenses and gold grillzov.
"27." Yes, I matzah death, as all those that now lie deep.
Here, drugs and jazz, and I poheru on chance poheru you, fucking mass of snakes. Смотрите также: | |
