Un vento a trenta gradi sotto zero
incontrastato sulle piazze vuote
e contro i campanili
a tratti come raffiche di mitra disintegrava
i cumuli di neve.
E intorno i fuochi delle guardie rosse accesi
per scacciare i lupi e vecchie coi rosari.
Seduti sui gradini di una chiesa
aspettavamo che finisse messa
e uscissero le donne
poi guardavamo con le facce assenti
la grazia innaturale di Nijinsky.
E poi di lui si innamorò perdutamente il suo impresario
e dei balletti russi.
L'inverno con la mia generazione
le donne curve sui telai vicine alle finestre
un giorno sulla prospettiva Nevski per caso
vi incontrai Igor Stravinsky
e gli orinali messi sotto i letti per la notte
e un film di Ejzenstejn sulla rivoluzione.
E studiavamo chiusi in una stanza
la luce fioca di candele e lampade a petrolio
e quando si trattava di parlare aspettavamo
sempre con piacere
e il mio maestro mi insegnò com'è difficile trovare
l'alba dentro l'imbrunire
Ветер тридцать градусов ниже нуля
Безраздельный на пустых площадях
и против колоколен
Время от времени сильные порывы
разносят сугробы
И огни красной армии зажжены,
чтобы прогнать волков и старух с четками,
Сидящих на ступенях церкви
Мы ждали, чтобы закончилась служба,
и выходили женщины
И мы смотрели с отсутствующими лицами
на неестественную грацию Нижинского.
Еще в него безумно влюбился его импресарио из русских балетов.
Зима с моим поколением
Округлые женские силуэты в оконных проемах
Однажды на Невском я встретил
Игоря Стравинского
И ночные горшки помещались под кроватями
И фильм Эйзенштейна о революции.
И мы учились запертые в комнате
Под слабый свет свечей и масляных лампад
И когда дело касалось разговоров,
мы всегда ждали с радостью
И мой маэстро показал мне, насколько трудно найти зарю в сумерках
