падай у ног, тварь,
дешевый понт и алый
крой от лубутен, лишь
для того чтоб тебя мог брать.
тебя кличут царицей
всех семи морей,
наверное, с детства ты хотела
возводить вокруг хребты,
но породила в сердце минарет -
холодный камень.
и я ему хвалебных
песен написал чуть боле,
чем могло бы таять.
только не грей руками,
отмерь мне кайфа лет,
очень люби,
потом убей - авель и каин.
велика ли сущность пред
тобой моя - не знаю,
вылетая в сучью плоскость
ведь полеты до утра спасают
от любви. нейтральных вод
безвучье, и подобный сайленс
нарекал ебучим танцам лучшим
фоном - раздевайся.
и причислял не первый я тебя к олимпам,
но ты хуже божьей мрази,
в твою сторону плевать не стану.
потом будешь кричать
мне нервное в сердцах "помилуй".
ведь я навыносил на нимб
с тебя, чтобы спасать нас.
небо плакало, плакало.
крыло паперти, я теперь
обязательно вплавь к тебе,
чтоб спасать тебя, мать твою.
небо плакало, плакало.
крыло паперти, я теперь
обязательно вплавь к тебе,
чтоб спасать тебя, мать твою.
в ночь отпускаю грехи тебе,
самоназванной суженной,
я рисую судьбы пути нам
дождями на лужах,
что как кофейные гущи.
мой стан под светом прожекторов,
сан тобою намученный.
с неба капли, как беженцы.
