Come all you argumentative sods who like to chew the rag,
Who stand at the bar hour after hour on a beery talking jag;
Sit down and rest your feet awhile and give your mouths a rest,
And I'll tell you about the dame they call the "Guardian of the West."
Her hair was the best that money could buy, her eyes were china blue;
I swear they wouldn't look out of place on a frozen cockatoo.
She'd a nose like the blade of a metal saw, a voice like a tungsten drill,
She used it to bore the natives when she'd a couple of hours to kill.
When she was a puking babe in arms, she read in a magazine
About the royals and decided then she'd like to be the Queen;
But the job had already been taken, so she stamped her foot and said,
"If I can't be the Queen or the Prince of Wales, I'll he the PM instead."
And so she moved from NW4 to a pad in Downing Street,
A well-found joint where she and a hunch of deadbeats used to meet;
And they'd all dance round the table, then have a cosy chat;
And in between she'd practice her elocution on the cat.
The lady often said she'd like to have lived in the Golden Age,
Before the days of the unions and the National Minimum Wage;
And she sighed when she thought how Hitler had smashed them all to hell;
"What he could do I can do better," she said, "and probably twice as well."
And so she set out on the job of castrating them one by one,
All except the E.T.U. and that had already been done;
Teachers and civil servants and workers down the mine
Needed a taste of the lady's whip to make them toe the line.
The miners they came out on strike and she went for them tooth and claw,
Nurses and firemen struck as well, she belted them with the law;
They may be gallant heroes when they're saving people's lives,
But they're just a bunch of layabouts when they're asking for a rise.
Well, the lady's reputation plummeted down into the red,
But trouble blew up in the Falklands, it was jam on her gingerbread;
"Thank God for a nice little war," she said, "this is Britain's finest hour!"
So a couple of hundred swaddies died so she could stay in power.
The day a Polish shipyard became a casualty
She rushed to see Lech Walesa, crying "Solidarity!"
"O stay with us, my love!" he said, but she answered with a frown:
"I've got to rush hack to Glasgow, dear, to close a shipyard down."
She doted on brave Colonel North and all that he represents;
And she stuck like shit to a blanket to her favourite president;
And she's madly keen on Bushy-tail of the dear old C.I.A.,
And she carries a torch for Botha and General Pinochet.
Once behind the counter in her father's grocer shop,
She sold butter and jam and flour and Spam and everything else, the lot;
But now the merchandise has changed, old prices don't apply;
She's selling the nation off in lots to all who want to buy. Приходите все спорные болваны, которые любят жевать тряпку,
Кто час за часом стоит в баре на говорящем с пивом ягуаре;
Сядьте и немного отдохните ногами и дайте отдохнуть ртам,
И я расскажу вам о даме, которую они называют «Хранительницей Запада».
Ее волосы были лучшим, что можно было купить за деньги, глаза были голубыми, как фарфор;
Клянусь, они не выглядели бы неуместно на замороженном какаду.
У нее был нос, как лезвие пилы по металлу, голос, как у вольфрамового сверла,
Она использовала его, чтобы утомить туземцев, когда у нее была пара часов, чтобы убить.
Когда она рвала младенцем на руках, она читала в журнале
Насчет членов королевской семьи, и тогда она решила быть королевой;
Но работа уже была взята, поэтому она топнула ногой и сказала:
«Если я не могу быть королевой или принцем Уэльским, я буду премьер-министром».
Итак, она переехала из NW4 в район Даунинг-стрит,
Хорошо обставленный уголок, где она встречалась с кучкой бездельников;
И они все танцевали за столом, а потом уютно болтали;
А в промежутках она практиковала ораторское искусство на кошке.
Дама часто говорила, что хотела бы жить в Золотом веке,
До появления профсоюзов и национальной минимальной заработной платы;
И она вздохнула, когда подумала, как Гитлер разбил их всех к чертям;
«То, что он мог сделать, я смогу сделать лучше, - сказала она, - и, вероятно, в два раза лучше».
И поэтому она начала кастрировать их одного за другим,
Все, кроме E.T.U. и это уже было сделано;
Учителя, государственные служащие и рабочие в шахте
Нужен был вкус дамского хлыста, чтобы заставить их идти на поводу.
Шахтеры объявили забастовку, и она бросилась на них зубами и когтями,
Били медсестры и пожарные, она подпоясывала их законом;
Они могут быть доблестными героями, когда спасают жизни людей,
Но они просто сборище бездельников, когда просят прибавки.
Что ж, репутация дамы резко упала,
Но на Фолклендских островах случилась беда, это было варенье на пряниках;
«Слава Богу за милую маленькую войну, - сказала она, - это звездный час Британии!»
Так что пара сотен пеленок умерли, чтобы она смогла остаться у власти.
День, когда погибла польская верфь
Она бросилась к Леху Валенсу с криком «Солидарность!».
«О останься с нами, любовь моя!» он сказал, но она ответила, нахмурившись:
«Мне нужно спешить в Глазго, дорогая, чтобы закрыть верфь».
Она обожала храброго полковника Норта и все, что он представляет;
И она как дерьмо прилипла к одеялу своему любимому президенту;
И она безумно увлечена пушистым хвостом милого старого ЦРУ,
И она несет факел Боте и генералу Пиночету.
Оказавшись за прилавком в бакалейной лавке своего отца,
Она продавала масло, джем, муку, спам и все остальное, много;
Но теперь товар изменился, старые цены не действуют;
Она распродает всю нацию всем, кто хочет купить. Смотрите также: | |
