The leafs and I entangled dance a harmonie
I dare not stain with vain delight
And thus embraced we roam the passing eve like a
pillgrim who craves a shelters guiding light
I question thee, beloved night to calm my joy
so that I not like the weary leaves be strewed
For I submitt to thy solitary grace (as) even springs
life is by winters gaze subdued
Lost in a dream I beheld a maiden dance
And when she sat down by a sliver stream
Plunging her feet in the shallow waves
A mist descended, kissed her and fled
And all that's before been just and fair
Shattered in a rain of crystal shards
Each of them a cry, a dream, a tear
Nunquam submergiove aut diffugo
Ira inflammata mea vita ad salutem nominarit
Et solitudo meurn robur
Everlasting be the war that I declare
Extinguished thy bewitched spark despair
Torched the pile upon which you
Are gathered (still) poisoning my weary heart
And as the forked fires tongue licks high I won't
lament thy fall
But dance around the burning branches urged by furys
call
And I again shall not be humble slaves but king to thee
Dreams on the barren field did lay strewed
Spread their wings rise up with solemn hope imbued
Ascend the stary stairs into a plain but dear refuge.
Глава IV
Листья и я - это запутанный танец гармонии
И я не смею запятнать его своим тщетным восхищением .
Вот почему , соединённые воедино , мы скитаемся сейчас , будто
Паломник , молящий о защите у ведущего его озарения .
Я прошу тебя , любимая ночь , успокой мою радость ,
Но так, чтобы я не превратился в усталые и рассыпанные листья.
Я подчиняюсь твоей одинокой милости , потому что даже весна
Покорна пристальному взгляду зимы .
Погружённый в мечты , созерцал я танец девы ,
И , когда она присела возле серебристого ручья ,
Окуная свои ступни в его слабые волны ,
То туман с небес спускался, целовал ее и исчезал .
Но всё это , что было таким справедливым и честным ,
Вдруг разлетелось дождём хрустальных осколков ,
И каждый из них - это крик, и мечта, и слеза .
Nunquam submergiove aut diffugo
Ira inflammata mea vita ad salutem nominarit
Et solitudo meurn robur
Буду вечною войною , что я объявляю ,
Уничтоженный вспышкой твоего колдовского отчаяния
И превращённый в груду пепла , над которой ты
Всё ещё собираешь , отравляя , моё усталое сердце .
А языки костра поднимаются всё выше и выше ,
И я не буду сожалеть о твоём низвержении .
Танцуя вокруг разливающегося пламени ,
Подгоняемый зовом ярости -
Вновь восстану я не бессловесным рабом ,
а твоим властелином .
Мои грёзы рассыпаны по бесплодной равнине .
Расправить бы им крылья , вдохновить торжеством надежды ,
Нисходя звёздными ступенями в своё милое сердцу убежище . В листья, и я запутался танцевать Harmonie
Я не смею окрашиваются зря восторга
И, таким образом, обнял нас бродят прохождение накануне, как
pillgrim, кто жаждет приюты направления света
Я спросят тебя, любимая ночь, чтобы успокоить мою радость
так что я не люблю усталые листья сыпаться
Ибо я submitt твоей одинокой благодати (как) даже пружины
жизнь по зима пристальный взгляд покорил
Забыли во сне я увидел девичью танец
И когда она села потоком ленты
Погружаясь ноги в мелких волн
Туман спустился, поцеловал ее и убежал
И все, что прежде не были честными и справедливыми
Разрушенные в дождь хрустальных осколков
Каждый из них крик, сон, слеза
Nunquam submergiove авт diffugo
Ира inflammata MEA Vita объявления salutem nominarit
Et Solitudo meurn черешчатый
Вечная быть войну я объявляю
Гаснет твой заколдован искра отчаяние
Подожгли кучу, на котором вы
Собраны (до сих пор) отравления мой усталый сердце
И, как раздвоенный пожары язык облизывает высоко я не буду
оплакивать падение твое
Но танцевать вокруг горящих ветвей, призвал к furys
вызов
И я опять же не должно быть покорным рабом, но царь к тебе
Мечты на бесплодной области было заложить сыплется
Расправить свои крылья поднимаются с торжественной надеждой проникнуты
Поднимитесь по лестнице Старом в простой, но дорогой убежища.
Глава IV
Листья и я - это запутанный танец гармонии
И я не смею запятнать его своим тщетным восхищением.
Вот почему, соединённые воедино, мы скитаемся сейчас, будто
Паломник, молящий о защите у ведущего его озарения.
Я прошу тебя, любимая ночь, успокой мою радость,
Но так, чтобы я не превратился в усталые и рассыпанные листья.
Я подчиняюсь твоей одинокой милости, потому что даже весна
Покорна пристальному взгляду зимы.
Погружённый в мечты, созерцал я танец девы,
И, когда она присела возле серебристого ручья,
Окуная свои ступни в его слабые волны,
То туман с небес спускался, целовал ее и исчезал.
Но всё это, что было таким справедливым и честным,
Вдруг разлетелось дождём хрустальных осколков,
И каждый из них - это крик, и мечта, и слеза.
Nunquam submergiove авт diffugo
Ира inflammata MEA Vita объявления salutem nominarit
Et Solitudo meurn черешчатый
Буду вечною войною, что я объявляю,
Уничтоженный вспышкой твоего колдовского отчаяния
И превращённый в груду пепла, над которой ты
Всё ещё собираешь, отравляя, моё усталое сердце.
А языки костра поднимаются всё выше и выше,
И я не буду сожалеть о твоём низвержении.
Танцуя вокруг разливающегося пламени,
Подгоняемый зовом ярости -
Вновь восстану я не бессловесным рабом,
а твоим властелином.
Мои грёзы рассыпаны по бесплодной равнине.
Расправить бы им крылья, вдохновить торжеством надежды,
Нисходя звёздными ступенями в своё милое сердцу убежище. Смотрите также: | |
