Она кажется закованной в отзвуки прошлых смертей,
Таких непрочных, что даже неправдоподобных – она продолжает
Рассматривать свои климактерические руки, что сжали её виски и мою грудную клетку.
Наступает ночь, в которую она вернулась домой – навсегда.
… Она единственная, кто всегда заставлял меня плакать.
Она – все и даже больше, величественный и гипнотический мой
Георгин, купающийся в своей власти – она прибежище для меня.
Я нервничаю, предаюсь порокам, когда вижу ее, и всё становится лишь хуже.
Это давление просто невыносимо.
Сейчас или никогда, она вернется домой – навечно.
… Она единственная, кто всегда заставлял меня плакать.
Трудно сказать, что привлекло мое внимание,
Зацепило и свело с ума – приманка для тли.
Вырежи мое имя на моем лице – чтобы узнать,
Как феромонное обожествление может зае*ать.
Я не позволю этому расти во мне…
Я раб и я господин,
Больше никакого самообладания и накапливания срывов.
Я существую, потому что вынужден – обещал себе.
Она что-то во мне – то, что я презираю.
Я не позволю этому расти во мне…
Она нереальна – я не могу сделать ее явью.
