Он рисует облака цвета бензина в лужах
Имитируя тепло под этой зимней стужей
Имитируя улыбку сквозь гримасу боли
Расплескавши на пейзаж цветную краску вдоволь
И на его мольберте мир совсем не схожий с нашим
На реальный прототип он не похож и даже
Сам Аполлон опешил бы будь для него там место
Ведь все его рисунки есть придел для совершенства
Он легко заполучить мог мировое имя
И даже быдло восхищалось бы его картиной
Мог бы Пикассо и Да Винчи обучить во многом
И о проекции души поговорить с Ван Гогом
Быть обложкой на лубом учебнике искусства
Стать лицом искусства и для него Иисусом
Но тогда бы он лишился главного ресурса
Ведь с деньгами и богатством покидает муза
И вот в заношенном пальто и штопанном берете
В руке с мольбертом снова горда топает и дети
За этот вид смеются все с язвительными минами
А позже он рисует их с улыбками невинными
Он рисует толстосумов с распростёртой дланью
И последнюю блудницу грациозной ланью
На его картинах все мы свободны как птицы
И измученный плебей величавый патриций
Да он рисует мир который никогда не видел
Мир в котором зло на ружу никогда не видит
И там твоя мечта жива её года не тронут
И он уходит в этот мир и попадает в омут
И забывает что на ужин лишь пару картофелен
И то что обувь уже стала дырявой как противень
Капли с потолка по вёдрам будто барабаны
А на ночлег к нему опять заглянут тараканы
Ведь только пару стариков заплатят за портреты
Он не проест их а возьмёт подставку для мольберта
Ботинки отнести в ремонт ему бы вроде надо
Но тут как раз опять кончается снова бумага
И так он жертвует собой ради своих творений
Понимая то что их он лишь один и ценит
Из своих красок в этот чудный поток погрузится
И продолжает создавать свой мирок по крупицам
Давно одуматься пора ведь далеко не молод
А его музы это сырость холода и голод
Куда уж там творить уже нету мочи и мыслить
Но смысл жизни у него лишь на кончике кисти
И он рисует облака цвета бензина в лужах
Имитируя тепло под этой зимней стужей
Чью то новую улыбку он рисует наспех
Он рисует этот мир и обретает счастье