Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
“Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал”.
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
“Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой”.
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
“Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою”.
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный,-
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви. Terek howls, wild and spiteful,
Among the rocky masses
His cry is like a storm,
Tears are splashing.
But, scattering across the steppe,
He assumed the form of evil
And, affectionately caressing,
Murmurs to the Caspian Sea:
“Make way, O old man sea,
Give shelter to my wave!
I took a walk in the open,
It's time for me to rest.
I was born to Kazbek,
Breast-fed by clouds
With alien power of man
I'm ready to argue forever.
I, your sons for fun,
Ravaged native Darial
And boulders to them, for glory,
The whole herd has driven ”.
But leaning on the soft shore
Caspian subsided, as if sleeping,
And again, caressing, Terek
The elder murmurs in the ear:
“I brought you a present!
That gift is not simple:
Kabardian from the battlefield,
The Kabardian is daring.
He is in precious chain mail,
In steel elbow pads:
Holy verse from the Quran
Written in gold on them.
He frowned stubbornly
And the mustache of its edge
Stained with sultry blood
Noble stream;
Open gaze, unrequited,
Full of old enmity;
On the back of the head a cherished forelock
Curls with a black hair. "
But leaning on the soft shore
The Caspian is dormant and silent;
And, worrying, the violent Terek
The elder again says:
“Listen, uncle: a priceless gift!
What other gifts are all?
But its from the whole universe
I hid until now.
I will rush to you with waves
The corpse of a young Cossack woman,
With dark pale shoulders
With a light blond braid.
Her hazy face is sad,
The gaze sleeps so quietly, sweetly,
And on the chest from a small wound
A trickle of scarlet runs.
By the beauty of the young woman
Doesn't yearn for the river
Only one in the whole village
Kazachina Grebenskaya.
He saddled a black one,
And in the mountains, in the night battle,
On the dagger of an evil Chechen
He will lay down his head ”.
The angry stream fell silent,
And above him, as white as snow,
Head with a scythe blurred,
Swaying, she surfaced.
And an old man in a blaze of power
Got up, mighty as a thunderstorm,
And dressed with the moisture of passion
Dark blue eyes.
He leaped, full of fun, -
And into your arms
Incident waves
Received with a murmur of love. Смотрите также: | |
