Мама, ты знала, что я люблю шелест страниц, кофе и осень? Люди боятся, что я убиваю птиц. Мне двадцать восемь.
Мама, ты знаешь, что я ненавижу людей, которые слишком часто проходят мимо. Я не читаю писем и новостей. Я убиваю. Это неизлечимо.
Я не умею петь и играть в слова, прыгать как кролик. Мам, у меня очень часто болит голова. Я меланхолик.
Часто грущу, замыкаюсь в своих же знаниях и предаюсь бесполезному самокопанию.
Я ошибаюсь так часто в своих вопросах, что задаю окружающим. Слышишь мам, я отличаю умело дожди и росы, и не смотрю отвратительных мелодрам.
Часто мечтаю упасть и лететь как птица, плавать как рыба и как мотылек сгореть. Как птица феникс, без права переродиться. В общем, мечтаю, по-прежнему, умереть.
Знаешь, ты можешь, наверное, мной гордиться. Ты мне не зря разрешила когда-то жить. Я нашел ту, за которую мне б разбиться, весь этот мир ей бы под ноги положить. Ей посвящаю кривые стихи и прозу, ей вроде нравится, к выходу не спешит. Кровью убитых птиц ей рисую розы. Вот ведь красавица, жалко, что рот зашит. С ней говорю постоянно о странных фразах, о километрах безумия, пустоты. Я прочитал очень много ее рассказов и у нее поразительные мечты.
Кровью на стенах мои для нее картины, мягкие двери удачно скрывают звук чьих-то ошибок. Какие же мы кретины... Наше общение - лишь через стенку стук.
Эти рассказы - лишь бред моих странных фантазий. Эти картины сквозь стены ей не видны. Нам остается неделя до эвтаназии. Мы ведь серьезно, оказывается, больны.
Мам, я пишу тебе, чтобы узнать решение. Знаю, что слезы текут с твоего лица. Мне интересно, даешь ли ты разрешение быть в новом мире с начала и до конца? Я ведь нуждаюсь в серьезной врачебной помощи. Я ведь за нею, наверное, и пришел. Я не хочу быть безликим как эти овощи, что ударяются лбами об хладный пол.
Я хочу жить. Хоть где-то, но по-другому. Это не жизнь, а пытка для нас с тобой. Мам, ты ведь знаешь, что я не дойду до дома. Он разминулся с моею, увы, судьбой.
В общем, надеюсь, что ты со мной согласишься. Смерть милосерднее этих врачебных мук. Ты ведь подпишешь? Ведь ты мне так часто снишься, с лезвием возле моих онемевших рук. Мамочка, милая, сильно не убивайся. Нет, не впадай в депрессии и не плачь. Я постараюсь смириться и ты старайся. Эта больница теперь до меня - палач.
Ты ведь меня запомнила одиночкой, тем, что с другими людьми никогда не бывал. Тем, кто слагал неумело пустые строчки и убивал, так талантливо убивал.
Мама, ты знала, что я не запомнил лиц, елей и сосен. Люди боятся, что я убиваю птиц. Мне двадцать восемь. Mom, you know that I love the rustle of pages, coffee and fall? People are afraid that I kill birds. I'm twenty-eight.
Mom, you know I hate people who too often pass by. I do not read the letters and news. I kill. It is incurable.
I can not sing and play the word, jump like a rabbit. Mom, I often have a headache. I melancholic.
Often sad, I closed in their own knowledge and surrender useless soul-searching.
I'm wrong so often in his questions that ask around. Hear mothers, I distinguish skillfully rain and dew, and do not look disgusting melodramas.
Often I dream fall and fly like a bird, swim like a fish, like a moth to fire. Like a phoenix, without the right to be reborn. In general, the dream still die.
You know, you can probably be proud of me. You do not wonder when allowed to live. I found the one for which I used to break, this whole world she would have to put his feet. She dedicate curves of poetry and prose, it seems like, to leave in a hurry. Blood of the slain bird draw her roses. That's because beauty, it is a pity that his mouth sewn up. Since it is constantly talking about the strange phrases kilometers of madness, emptiness. I read a lot of her stories and her amazing dreams.
Blood on the walls of my paintings for her, soft door conveniently hide the sound of someone's mistakes. What we suck ... Our communication - through the wall of a knock.
These stories - a delusion of my bizarre fantasies. These pictures through walls it can not be seen. It remains for us a week prior to euthanasia. We're serious, it appears sick.
Mom, I am writing to you to find a solution. I know that the tears flow from your face. I wonder whether you give permission to be in a new world, from beginning to end? I'm in serious need of medical care. I'm behind her, probably came. I do not want to be a faceless like these vegetables, which hit their heads on the floor hladny.
I want to live. Though somewhere, but in a different way. This is not life, and torture for me and you. Mom, you know what I come up to the house. He missed the mine, alas, fate.
In general, I hope you agree with me. The death of the merciful physician suffering. You did sign it? After all, you told me so often dream of, with a blade near my numb hands. Mom, my dear, not much to kill. No, do not get depressed and do not cry. I will try to put up and you try. This hospital is now up to me - the executioner.
You did remember me a loner, that other people have never been. Those who resigned awkwardly empty lines and killed so ably killed.
Mom, you know that I do not remember those firs and pines. People are afraid that I kill birds. I'm twenty-eight. Смотрите также: | |
