Жизнь прекрасна, и не более, не менее,
В белый красится любая полоса.
Почему от радости чужой немею я,
Как скульптура в древнегреческих лесах?
Перевернуты понятия о счастии,
Мол оно – сугубо личное, свое,
Предлагая в бедах принимать участие,
Мы молчим о том, где хорошо.
Без сомнений, здесь найдется оправдание,
Ведь завистники учуют и придут,
Псами жадными рванут на растерзание,
Напоследок сплюнут и уйдут.
Им наживка – то, что свято нам и дорого,
Отчего все поднимается внутри.
Чья душа блестит – везде и всюду вороны
Ее тащат и бросают на пути.
Но представьте, если вдруг такое сбудется,
Что делиться своим счастьем запретят,
Все ревнивцы и завистники забудутся,
Пусть в политику идут – если хотят.
Как привольно и счастливо заживется нам:
«Что мое да не отнимется вовек!
Только так мы сможем отомстить врагам-ворам:
Одно счастье – и один в нем человек».
Только несогласный с этим мнением
Неудобный я задам вопрос:
Что поделать, если на творцов и гениев
В новой жизни пропадет весь спрос.
Вот какой вопрос….
Каверзный вопрос...