ревновать нет сил,
вся жизнь протекает в упрёках,
в приёме феназепама,
да и греет глотку лишь туссин.
нету сил, ведь нету сил,
чтобы снова начать дышать,
писать, что-то творить/создавать,
ведь черепная набита лишь ревностью,
словно ящик телевизионный в сталинке старой.
и в хрущёвках лишь порезы,
да и свой вакуум с фантазией странной.
зашли ведь мысли только томные в голову,
теряясь импульсом по телефонному проводу,
в ожидании провёл часы,
напиши/приедь/позвони.
мне нужен глоток твоего запаха,
тёплое одеяло лишь греет плечи,
а ведь грели родные плечи,
когда-то мои плечи.
а сейчас - холод оконный,
трескается и убивает.
снова мёртвый, разбитый и сонный,
подхожу к окну, вижу тебя и кого-то ещё,
кого-то ещё похожего на меня,
но не такого, может я умер?
да нет, я всё ещё жив.
значит это не я.
но прошу,
напшии/приедь/позвони. there is no strength to be jealous,
all life goes on in reproaches,
in taking phenazepam,
and only tussin warms the throat.
no strength, because no strength,
to start breathing again
write, create / create something,
because the skull is filled only with jealousy,
like a television box in the old stalinka.
and in Khrushchev there are only cuts,
and its own vacuum with a strange fantasy.
after all, only languid thoughts entered my head,
lost impulse through the telephone wire,
spent hours waiting,
write / come / call.
I need a sip of your scent
a warm blanket only warms the shoulders
but my shoulders were warming,
once my shoulders.
but now - window cold,
cracks and kills.
dead again, broken and sleepy,
I go to the window, I see you and someone else,
someone else like me
but not that, maybe I died?
no, I'm still alive.
then it's not me.
but please
visit / come / call. | |
