Предательство и милосердие.
"- Тебе я не совру:
Изменил.
Изменил и предал."
Хладнокровно смотрит он
На застывшую жену.
"- Никогда не верил я,
Что смогу лишь тебя любить,
Одну."
В руке бокал налитый кровью,
И в нем смертельный яд.
Но в глазах его нет горя.
Таков уговор тому пол-века был назад.
Протянул ей, слепой от рожденья,
Чашу смерти Аннет.
"- Прошу, прими моё милосердие..."
Она не ответила нет.
В роковую ночь не пели птицы,
И ветер не шумел в полях,
Не дрожали её сухие ресницы,
Только сердце сжимало в тисках.
Аннет извивалась в агонии,
Молчала покорно и страстно.
Не стерпела бы судьбы иронии.
Внутри пламя уже погасло,
Смерти тело предав.
И последним вздохом было:
"-Прощаю.."
(Калинкина Ю.А.)
Betrayal and mercy.
"- I am not a modern one for you:
Changed.
Changed and betrayed. "
Chlorinously watching ON
On a frozen wife.
"- I never believed,
I can only love you,
One. "
In hand a glass of blood poured,
And in it the deadly poison.
But in his eyes there is no grief.
Such a state of half a century was back.
Extended her blind from birth,
The bowl of death Annette.
"- I ask, with my mercy ..."
She did not answer.
In the fatal night did not sing birds,
And the wind did not noise in the fields,
Did not shake her dry eyelashes
Only the heart was compressed in the vice.
Annette silent in agony,
It was silent submissive and passionately.
It would not be squeezed by fate of irony.
Inside the flame already went out,
Death the body betrayed.
And the last sigh was:
"- I ask about .."
(Kalinkina Yu.A.)
