Флейтовая соната (1960)
Дмитрий Денисов, флейта
Мария Паршина, фортепиано
Запись 1994 года
______________________
Эту Сонату я написал довольно быстро. Мы жили тогда в 121 квартире вместе с соседями, и жили 4 человек в одной комнате: нянька, жена Галя, сын Митя и я. И я помню, что поскольку всё было буквально загромождено вещами, детской кроваткой, люлькой и чем-то ещё там, то я писал эту Сонату почему-то на крышке рояле, буквально стоя возле него. Причём писал исключительно чернилами полностью, почти ничего не меняя, — случай довольно редкий для меня, потому что обычно я пишу карандашом.
Соната получилась одночастной и с совершенно не стандартной формой: сначала, как и положено, идёт экспозиция, но потом сразу идёт почему-то реприза, и только после репризы идёт разработка, а за ней кода. Кроме того, поскольку меня в то время интересовали возможности работы с 12-тоновыми рядами, то здесь и сама тема, и отдельные места — всё это выстраивалось на основе именно таких рядов. И ещё один характерный момент — постоянное балансирование гармонического материала на соприкосновении 2 центров: си и си-бемоль. В особенности это заметно проявляется во вступлении и в коде: скрипка здесь очень часто играет почти ясный си-минорный аккорд, а рояль — си-бемоль-минорное трезвучие.
По характеру Соната напоминает «Музыку для 11 духовых и литавр», особенно последнюю её часть: и здесь, и там есть очень большое влияние духовной настроенности Шостаковича, его несколько такого унылого, постоянно подавленного состояния. Но всё это без какого-либо моделирования его письма, его типичных остинато и так далее. Именно из-за этого я, собственно говоря, и не люблю эти сочинения — здесь как будто сама психология взята напрокат у Шостаковича.
Сейчас у меня такого взгляда на жизнь, как будто окрашенного одной краской, уже нет. Flute Sonata (1960)
Dmitry Denisov, flute
Maria Parshina, piano
Recorded 1994
______________________
I wrote this Sonata pretty quickly. We lived then in 121 apartments with neighbors, and 4 people lived in one room: a nanny, wife Galya, son Mitya and me. And I remember that since everything was literally cluttered with things, a crib, a cradle and something else there, I wrote this Sonata for some reason on the lid of the piano, literally standing next to it. Moreover, he wrote entirely in ink completely, almost without changing anything - a rather rare case for me, because I usually write with a pencil.
The sonata turned out to be one-part and with a completely non-standard form: first, as it should be, there is an exposition, but then for some reason a reprise immediately follows, and only after the reprise is the development, followed by the code. In addition, since at that time I was interested in the possibilities of working with 12-tone rows, here both the topic itself and individual places - all this was built on the basis of just such rows. And one more characteristic moment is the constant balancing of the harmonic material at the contact of 2 centers: B and B flat. This is especially noticeable in the introduction and in the code: the violin here very often plays an almost clear B-minor chord, and the grand piano plays a B-flat minor triad.
In character, the Sonata resembles Music for 11 Winds and Timpani, especially its last part: both here and there there is a very large influence of Shostakovich's spiritual mood, his somewhat dull, constantly depressed state. But all this without any modeling of his writing, his typical ostinato, and so on. It is precisely because of this that I, as a matter of fact, do not like these works - here it is as if psychology itself was borrowed from Shostakovich.
Now I have no such outlook on life, as if painted with one paint. Смотрите также: | |
