Я брел по дорогое осенним днем,
Мои ноги стонали, я одолел крутой подьем,
Это было ненастным октябрьским днем,
Когда я услышал звук, напоминающий гром.
Я оглянулся назад и я увидел клуб пыли,
И из него три колеса, пожирающие мили.
Я оглянулся назад, мне было интересно: возьмет или нет.
Я так устал голосовать за последние сто тысячь лет.
Я в безнадеге поднял руку и ты остановилась.
Ты спросила меня, "куда тебе, милый?
Если на север, могу подвезти."
Я подхватил свою гитару, улыбнулся
И ответил ей что нам по пути.
Тогда ты тоже улыбнулась и сказала,
что тебя зовут Валентина,
Что ты поставила недавно шипованые шины,
И не смогу ли я спеть что-либо для нее.
Я расчехлил свой Гибсон, затянулся и меня понесло.
Я спел ей про еврея, про такие дела, брат, любовь,
Я спел ей "Hoochie-Coochie Man", а потом
Один раз еще про еврея, затем "О любви".
Я затянул было про чай, но тут она сказала мне, "слышь парень,
погоди".
У нас заглох мотор, и я вылез из коляски.
Воцарилась тишина. И все стало как в сказке:
Поля, леса небо и ручей.
Ты вытащила фляжку, открыла и сказала мне, "на парень, пей".
И пока я кирял ты разбиралась с мотором,
Но он не заводился - он решил нас взять измором.
А во фляжке был спирт и я нажрался так, что чуть не упал.
А ты сказала, "Извини браток, но это не Harley, а Урал".
Я воскликнул, "Валентина, да мне насрать на Harley Davidson.
Конечно, спору нет и мы не будем с ними меряться,
Но, если хочешь то я могу слабать тебе блюз.
Не обращай внимание на то, если я вдруг лажанусь".
Я играл часа два, а ты возилась со сцеплением,
И вдруг свершилось чудо и я без промедления
Забрался в коляску и мы понеслись.
Да так, что ты едва успела крикнуть мне, "милыи держись".
О, гони! Гони, Валентина,
Гони! У тебя кайф, а не машина,
Гони! Ты видишь, Валя, я совсем не боюсь.
И мы будем свободны пока звучит мой "Ural Biker Blues" I walked along the road autumn day
My legs were moaning, I have overcome the steep Wake up,
It was a rainy October day,
When I heard a sound like thunder.
I looked back and I saw a cloud of dust,
And because he has three wheels, devour mile.
I looked back, I was wondering: will or not.
I'm so tired vote in the last hundred thousand years.
I raised my hand and hopelessness you stopped.
You asked me, & quot; where you, dear?
If the north, I can ride. & Quot;
I picked up my guitar and smiled
And told her that we on the road.
Then you smiled and said,
that your name is Valentina,
What do you put recently motorboat tires
And if I could sing anything for her.
I uncovered a Gibson, delayed and I have suffered.
I sang to her about the Jews, about such things, my brother, love,
I sang to her & quot; Hoochie-Coochie Man & quot ;, and then
Once more about the Jew, then & quot; About Love & quot ;.
I was dragged about tea, but then she told me, & quot; Hey man,
Wait & quot ;.
We have stalled the engine and I got out of the carriage.
There was silence. And everything was like a fairy tale:
Fields, woods and creek sky.
You pulled a flask, opened and said to me, & quot; on the guy, drink & quot ;.
And while I Kirya you to deal with the motor,
But he did not start - he decided to starve us.
A flask of alcohol, and I was drunk so that he almost fell.
And you said, & quot; I'm sorry mate, but it's not Harley, and Ural & quot ;.
I said, & quot; Valentine, but I do not care for Harley Davidson.
Of course, no doubt, and we will not be compared with them,
But if you want I can slabat you the blues.
Do not pay attention to if I suddenly lazhanus & quot ;.
I played for about two hours, and you fumbled with the clutch,
And then a miracle happened and I immediately
Climbed into the carriage, and we have suffered.
So much so that you barely had time to shout me, & quot; sweet hold & quot ;.
Oh, whip! Goni, valentine,
Drive on! Do you rush, not a machine,
Drive on! You see, Val, I'm not afraid.
And we will be free until the sounds my & quot; Ural Biker Blues & quot; Смотрите также: | |
