Возникновение созерцательной жизни.
– В малоцивилизованные времена, когда господствуют пессимистические суждения о человеке и о мире, индивидуум, чувствуя в себе полноту сил, всегда старается действовать согласно с этими суждениями, т.е. переводить представление в действие, причем пользуется охотой, грабежом, набегом, обманом, убийством, и вообще всякими другими приемами, терпимыми в общине. Когда же сила оставляет его, он чувствует себя утомленным, больным, впадает в уныние или испытывает пресыщение; вследствие этого по временам он впадает в апатию, его желания и страсти притупляются, и он становится сравнительно лучшим, т.е. менее вредным человеком; его пессимистические представления выражаются тогда только в словах и мыслях, например о качестве его товарищей, жены, жизни, богов… Его суждения становятся суждениями дурными. В таком состоянии превращается он в мыслителя, прорицателя; он создает суеверия, новые обычаи, смеется над своими врагами.
Но все, что придумывает он, все создания его духа носят на себе печать его состояния – т.е. страха, утомления, разочарования; содержание этих созданий должно соответствовать содержанию этих поэтических или философствующих настроений: в них должно царить дурное суждение. Позднее все те, которые продолжали делать то, что прежде делал он один в таком состоянии, которые, следовательно, имели дурные суждения, вели меланхолическую и бездеятельную жизнь, они становились то поэтами, то мыслителями, то чародеями; таких людей за их бездеятельность и ничтожество следовало бы исключать из общины. Но это было опасно, - их охраняло суеверие в присутствии у них следов божественных сил; никто не сомневался, что они обладают неведомыми средствами власти. Так смотрели на древнейшее поколение созерцательных натур; их презирали лишь постольку, поскольку не боялись! В таком замаскированном виде, в таком двусмысленном положении, со злым сердцем и часто с беспокойной головой впервые появилось на земле созерцание, сначала слабое и страшное, втайне презираемое, и явно почитаемое с суеверным благоговением! Здесь, как и всюду, можно сказать pudenda origo!
Сколько сил должно теперь соединяться в мысли и теле.
– Освобождение от чувственного созерцания и возвышение к абстрактному некогда чувствовалось действительно как возвышение; мы уже не можем более ощущать этого. Парение среди неуловимых образов, игра в такие невидимые, неслышимые, неощущаемые существа чувствовалась тогда как бы жизнь в другом высшем мире, и исходила из глубокого презрения чувственно осязаемого, соблазнительного, злого мира. “Эти абстракты не соблазняют, они руководят!”
В доисторические времена науки этим “высшим миром” была игра в духовность, а не содержание этой игры в духовность. Этим-то и объясняется удивление Платона перед диалектикой и его восторженная вера в ее необходимую связь с хорошим, свободным от чувственности человеком. Были анализированы и открыты способы познания вообще, состояние и те процессы, которые в человеке предшествуют познанию. И всякий раз казалось, что вновь открытый процесс или вновь ощущаемое состояние -–не средство к познанию, но содержание, цель, сумма познаваемого. Мыслитель нуждается в фантазии, в полете мысли, в абстракции, в воспоминании, в изобретательности, в догадке, в индукции, в диалектике, в дедукции, в критике, в собирании материала, в созерцании и т.д., но не в справедливости и не в любви ко всему, что там есть; все эти средства считались в истории созерцательной жизни целями, и при том конечными целями, и давали их изобретателям то блаженство, которое нисходит в человеческую душу, когда ей светит конечная цель.
Происхождение и значение.
– Почему мне снова и снова приходит эта мысль и светит мне все в более и более пестрых красках? – что прежде исследователи, если они бывали на пути к происхождению вещей, думали, что они открывают нечто такое, что имеет неоценимое значение для всякого действия и суждения; и даже постоянно предполагали, что от познания происхождения вещей зависит спасение человека; что теперь мы, наоборот, чем дальше подвигаемся The emergence of the contemplative life.
- In malotsivilizovannye times, when dominated by the pessimistic opinions about man and about the world, the individual feeling a fullness of power, always trying to act in accordance with these judgments, that is, to translate an idea into action, and enjoys hunting, pillage, raid, fraud, murder, and all sorts of other methods, tolerant community. When strength leaves him, he feels tired, sick, he falls into depression or experiencing satiety; therefore at times he falls into a depression, his desires and passions become dull, and it becomes relatively better, that is, less harmful man; his pessimistic views expressed then only in words, and thoughts, for example about the quality of his companions, wife, life, gods ... His judgments are bad judgments. In this state, he is transformed into a thinker, seer; it creates a superstition, new customs, laughs at his enemies.
But whatever he comes up with all the creation of his spirit are the stamp of its condition - ie fear, fatigue, frustration; the content of these creatures must comply with the content of these poetic philosophizing or moods: they must prevail bad judgment. Later, all those who continued to do what he did that first one in this condition, which therefore had the bad judgment were melancholy and supine life, they became the poets, the thinkers, the magicians; these people for their inaction and nobody should be excluded from the community. But it was dangerous - they guarded superstition in the presence of traces of their divine powers; No one doubted that they have unknown means of power. So we are looking at the oldest generation of contemplative natures; they despised only because not afraid! In such a disguised form, in such an ambiguous position, with an evil heart and often troubled head first appeared on earth contemplation, at first weak and fearful, secretly despised, and obviously honored with superstitious awe! Here, as everywhere, we can say pudenda origo!
How much effort should now be connected to the mind and body.
- Exemption from sensible intuition and the rise of abstract no time felt really like elevation; we can no longer feel it. Hovering among the elusive images of the game in such an invisible, inaudible, insensible being felt then as though life in another world summit, and came out of the deep contempt sensuously tangible, seductive, evil world. "These abstracts are not tempted, they run!"
In prehistoric times, science these "higher world" was a game in spirituality, rather than the content of the game in spirituality. This somehow explains the surprise before Plato dialectics and his enthusiastic belief in its essential link with the good, free from human sensuality. Were analyzed and discovered ways of knowing in general, the state and the processes that precede knowledge in man. And every time it seemed that the process reopened or newly perceived state --Not means to knowledge, but the content, the purpose, the amount of the knowable. The thinker requires imagination in flight thought in the abstract, in memory, in ingenuity in conjecture, induction, dialectics, deduction, in, in criticism, in collecting material, contemplation, etc., but not in justice and no love for all that there is; All these means were considered in the history of the contemplative life goals, and with the ultimate goals, and gave them the inventors of bliss that descends into the human soul, when it shines the ultimate goal.
Origin and meaning.
- Why me again and again the thought comes to me and shines all the more and more variegated colors? - That before the researchers if they had been on the way to the origin of things, thinking that they offer something that is invaluable for all actions and judgments; and even permanently assumed that knowledge of the origin of things depend on the salvation of man; now we, on the contrary, the farther to move Смотрите также: | |
