Поезд мчался на восток.
Искры гасли на ветру.
А в вагоне кто-то пел:
"Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу".
Вот устроился я спать,
Но уснуть я не могу.
В голове моей опять:
"Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу".
Сладко спали мы в купе.
Паровоз кричал: "Угу!"
А вагоны все поют:
"Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу".
Вот проснулся утром я,
Но обедать не могу.
В ресторане все поют:
"Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу".
Вот приехал я домой,
Но работать не могу.
Мне все в городе поют:
"Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу".
Я так больше не могу.
The train sped east.
Sparks went out in the wind.
And in the car who was singing:
& quot; I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg & quot ;.
Here I got to sleep,
But I can not sleep.
In my head again:
& quot; I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg & quot ;.
Sweetly we slept in a compartment.
The locomotive was shouting: & quot; Yeah! & Quot;
And all the cars sing:
& quot; I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg & quot ;.
That morning I woke up,
But I can not have dinner.
The restaurant all sing:
& quot; I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg & quot ;.
Here I came home,
But I can not work.
I do not sing in the city:
& quot; I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg,
I scales scratch my leg & quot ;.
I can not take it anymore.
