Я так ждал этой встречи,
Я так ждал этих глаз...
Сумрак падал на плечи
И окутывал нас.
Губы были так близко,
Взгляд доверчив и чист...
Вы — всего гимназистка,
Я — уже лицеист.
Как было много недосказано.
Оркестр в саду всю ночь играл.
И в этом сумраке под вязами
Я Ваши плечи целовал.
Так извечен
Любовный пыл.
Ваши плечи
Я не забыл.
Этот вечер
Навек в душе.
“Мадам, я вас давно
Шерше!
Шерше ля фам!
Ля фам шерше!”
В этом парке осеннем
Листья тронула медь.
И казалось спасеньем
То, чего не посметь.
Сердце билось так жутко,
Опадал первый лист...
Вы — уже институтка.
Я — почти декабрист.
А дни неслись неудержимые.
Я Вам писал. Чего ж еще?!
Мы с Вами были одержимыми.
Пылал румянец наших щек.
Так не вечен
Румянец щек.
Гаснут свечи,
Дверь на крючок.
За портьерой
Бордовый тон.
Я не успел сказать:
"Пардон!"
Неужели все было,
Неужели прошло:
Страсть безумного пыла,
Губ дрожащих тепло?
Словно сценка в театре,
Тот любовный угар!
Вы — уже на Монмартре,
Я — простой комиссар.
Дни безутешные, дождливые.
Прощайте, ангел мой! Пока!
Нам с Вами уж не быть счастливыми,
Ведь я — сотрудник ГубЧеКа.
Вы отныне —
Мне чуждый класс.
Сердце стынет
В груди у нас.
Все промчалось,
Как в том бреду.
Нет! К Вам я больше
Не приду!
Сколько песне не литься,
Наступает конец.
Вы — уже не девица,
Я — давно не юнец.
На мгновенье б забыться.
Жизнь, увы, коротка.
Вы — в коляске в больнице,
Я — на съезде в ЦеКа!
