Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию.
Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники.
На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием.
Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров,
и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские.
Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него.
Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне.
Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.
Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал,
говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.
Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла.
А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать.
Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита.
Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон.
Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам.
И, набежав на один островок, называемый Клавдой, мы едва могли удержать лодку.
Подняв ее, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились.
На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать груз,
а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи.
Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению.
И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда.
Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль.
Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь
и сказал: не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою.
Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано.
Нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров.
В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-то земле,
и, вымерив глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии, вымерив опять, нашли пятнадцать сажен.
Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря, и ожидали дня.
Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа,
Павел сказал сотнику и воинам: если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись.
Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала.
Перед наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего.
Потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.
Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога перед всеми и, разломив, начал есть.
Тогда все ободрились и также приняли пищу.
Было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ.
Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море.
Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, When it was decided to sail to Italy, they gave Paul and some other prisoners to the centurion of the Augustow Regiment, named Julia.
We boarded the Adramite ship and set sail, intending to sail near the Asiatic places. With us was Aristarchus, the Macedonian from Thessaloniki.
The next day, they clung to Sidon. Julius, acting with Paul philanthropically, allowed him to go to friends and take advantage of their zeal.
Departing from there, we sailed to Cyprus, due to nasty winds,
and, having crossed the sea against Cilicia and Pamphylia, they arrived at the Worlds of Lycia.
There, the centurion found the Alexandrian ship sailing to Italy, and put us on it.
Slowly swimming for many days and barely equaling with Knidus, due to our unfavorable wind, we sailed to Crete at Salmon.
Having made their way past him with difficulty, we arrived at a place called Good Quays, near which was the town of Lasea.
But as enough time passed, and swimming was already dangerous, because the post had already passed, Paul advised
saying to them: men! I see that swimming will be with difficulties and with great harm not only to the cargo and ship, but also to our life.
But the centurion had more confidence in the helmsman and the chief of the ship than in the words of Paul.
And as the marina was not adapted for wintering, many gave advice to go from there, so that, if possible, we could reach Phoenix, the Cretan marina, which lies against the south-west and north-west winds, and winter there.
A south wind blew, and they, thinking that they had already received what they wanted, set off, and sailed near Crete.
But soon a stormy wind called Euroclidon rose against him.
The ship grabbed so that he could not resist the wind, and we rushed about, surrendering to the waves.
And, having run into one islet called Claudia, we could barely hold the boat.
Having picked it up, they began to use benefits and tie the ship; fearing not to run aground, they lowered the sail and thus rushed about.
The next day, due to strong overwhelming, they began to throw away the cargo,
and on the third, we threw things off the ship with our own hands.
But as for many days neither the sun nor the stars were visible and a considerable storm continued, then finally all hope for our salvation disappeared.
And how long they did not eat, then Paul, standing in the midst of them, said: men! it was necessary to obey me and not depart from Crete, which would have avoided these difficulties and harm.
Now I urge you to cheer yourself up, because not one of you souls will perish, but only the ship.
For the angel of God, to whom I belong and to whom I serve, appeared to me that night
and said: do not be afraid, Paul! you must be brought before Caesar, and behold, God has granted you all those who sail with you.
Therefore cheer up, men, for I believe God that will be as I am told.
We must be thrown to some island.
On the fourteenth night, as we were in the Adriatic, around midnight, shipbuilders began to guess that they were approaching some kind of land,
and having measured the depth, they found twenty fathoms; then, at a short distance, measuring again, we found fifteen sazhens.
Fearing not to fall on stony places, they dropped four anchors from the stern, and waited for the day.
When the shipbuilders wanted to escape from the ship and lowered the boat to the sea, pretending to want to drop anchors from the bow,
Paul told the centurion and the soldiers: if they do not remain on the ship, then you cannot be saved.
Then the soldiers cut off the ropes at the boat, and she fell.
Before the onset of the day, Paul persuaded everyone to take food, saying: today is the fourteenth day, as you, waiting, are left without food, not eating anything.
Therefore, I ask you to take food: this will save your life; for none of you will lose hair from your head.
Having said this and taking the bread, he thanked God before everyone and, breaking it, began to eat.
Then everyone was encouraged and also took food.
But there were all of us on the ship two hundred seventy-six souls.
When they were full of food, they began to lighten the ship, throwing wheat into the sea.
When the day came, the lands were not recognized, and only a certain bay was seen having a sloping coast, to which they decided, if possible, Смотрите также: | |
