Дыхание мое ослабело; дни мои угасают; гробы предо мною.
Если бы не насмешки их, то и среди споров их око мое пребывало бы спокойно.
Заступись, поручись Сам за меня пред Собою! иначе кто поручится за меня?
Ибо Ты закрыл сердце их от разумения, и потому не дашь восторжествовать им.
Кто обрекает друзей своих в добычу, у детей того глаза истают.
Он поставил меня притчею для народа и посмешищем для него.
Помутилось от горести око мое, и все члены мои, как тень.
Изумятся о сем праведные, и невинный вознегодует на лицемера.
Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться.
Выслушайте, все вы, и подойдите; не найду я мудрого между вами.
Дни мои прошли; думы мои достояние сердца моего разбиты.
А они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы.
Если бы я и ожидать стал, то преисподняя дом мой; во тьме постелю я постель мою;
гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя.
Где же после этого надежда моя? и ожидаемое мною кто увидит?
В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе.
My breath weakened; My days will fuss; Coffins before me.
If they were not ridicule them, then among the disputes of their eye my sobs would be calmly.
The implicit, instruct yourself for me before you! Otherwise, who will charge for me?
For you closed them the heart of rational, and therefore you will not help you try it.
Who carries their friends to prey, in children of the eyes of the eyes.
He put me attending me for the people and the stitching for him.
I climbed from the sorrows of the eye my, and all members of mine, like a shadow.
They amazed about the fourth righteous, and the innocent renewed on the hypocrite.
But the righteous will tightly keep the path of his own, and pure hands will be more and more approved.
Listen, all of you, and go; I will not find I wise between you.
My days have passed; Duma my doctrine of my heart is broken.
And they want to turn the night a day, light closer to the face of darkness.
If I had to expect, then my underworld my house; in the darkness I am my bed my bed;
I will say a coffin: you're my father, a worm: you are my mother and my sister.
Where after this is my hope? and expected by me who will see?
She will go to hell and will rest with me in a praha.
