Им было по пять,
Когда канул в лету великий союз,
И с полок магазинов ветром смело остатки советских муз,
Как лопнувший переспелый арбуз,
Как груз никому не нужных полен,
В обмен
На некую свободу, что превратила мысли взрослых в голимый тлен.
А им было плевать, потому что тогда им было всего по пять.
Потом им стало по шесть.
В это время у многих реально нечего было есть,
Не на что сесть
Потому что продали последний стул.
Но гул
Отъезжавших с вокзала поездов
Детский мозг навсегда замкнул.
Заставил запомнить,
Заткнул.
Старой тряпкой
Бутылку с мечтой. Кривой, косой, искалеченой, что бережно нёс домой, босой, перепачканый черной золой там, тут и вот здесь,
Но на это тоже было плевать, потому что им было по шесть.
Когда им стало по девять,
Они уже год как знали друг друга.
Как Токатта и Фуга спелись, сплились молодыми ветвями.
Знамя красной лентой горело в глазах и мечтах
Огнём, днём и ночью.
Ночью и днём.
Они взрослели.
Ломали
Стереотипы семей советских,
Детских представлений о жизни светской,
В которую их струей занесло
и скрутило не по детски. Дерзко. Держались.
Когда восемнадцать исполнилось, чуть не сломались, но нет, не сдались!
Остались на плаву, схватив за уши славу и молву.
Сейчас им двадцать четыре.
В безумном мире игры и жести, смешаной с местью,
Они по прежнему вместе. Если
Один уйдёт то второй уйдёт тоже.
Я еще не видел, чтоб люди так друг друга чувствовали кожей, так друг на друга были похожи.
Сажей перемаж одного,
другой по запаху найдёт, тут же. В жару или стужу - не важно. They were five,
When he is gone forever grand alliance,
And the shelves safely wind remains of Soviet music,
As bursting overripe watermelon,
Georgia useless lazy,
In exchange
In certain freedom that turned the thoughts of adults in golimy ashes.
And they did not care, because then it was only five.
Then it was six.
At that time, many really had nothing to eat,
Do not sit on that
Because they sold the last chair.
But hum
Trains departing from the station
Children's brains forever closed.
I got to remember
I shut up.
Old cloth
A bottle with a dream. Curve, scythe, mutilated that carefully carried home, barefoot, black ash perepachkany there, here and here,
But it also did not care, because they had six.
When he was nine,
They have a year to know each other.
As Tokatta and Fugue ripe splilis young branches.
Banner red ribbon burning in the eyes and dreams
Fire, day and night.
Night and day.
They are growing up.
Broken
Stereotypes of Soviet families,
Children's secular ideas about life,
Where their jet skidded
and twist is not childish. Cocky. Powers.
When turned eighteen, almost broke, but no, did not give up!
We stay afloat, grabbing the ears glory and fame.
Now they are twenty-four.
In the crazy world of the game and tin of mixed with a vengeance,
They are still together. If
One will leave the second one will go, too.
I have never seen people so feel each other's skin, so at each other looked like.
Soot peremazh one
the other finds the smell immediately. In heat or cold - it does not matter. Смотрите также: | |
