В старом доме, на окраине,
В обветшалом балагане,
Два скелета полупьяных,
Менуэты танцевали.
Гнали прочь, тоску хмельную,
Раздувая праха бурю,
И на стуле при свечах,
Друг у друга на плечах,
С темнотою черных глаз,
Всякий раз, пускались в пляс.
Всё быстрей играла скрипка,
В двух бокалах яд налитый,
Их хозяйкам нёс спасенье,
В светлый праздник воскресенья.
Затрещали, в раз поленья,
Пусть дрожат седые стены,
Заточенья вышел срок,
Наливайте в душу грог.
Не за грош, а за любовь,
Будем петь из алых ртов,
Ноги в пляс, а руки плетью,
В танце двух наших скелетов.
Пой мне скрипка, среди ночи,
Сердце все ещё хохочет,
Солнце утром своим светом,
Нам оставит лишь скелеты.
А пока с тобою целы,
И бежит огонь по венам,
Видим неба синь да гладь,
Будем вместе танцевать!
Не смотри, что я мертвее,
И с гримасою лакея,
Разливаю по гортани,
Звуки истинной печали.
Нам бы ветра не услышав,
Разломать затылком крышу,
Тише боль, острее чувства,
Мы канат для Заратустры.
Ах, как много здесь похожих,
Ты воскликнула, о боже!
Без мастей и рас, скелеты,
В пляс пускались до рассвета.
Факела давно погасли,
Но открыты миру краски,
Под присмотром, ока Бога,
К нам пришла навек свобода!
И пророки, их писанья,
Кто бы мог, узнать заранее,
Кто бы стал, мудрее выше,
Чем небес златая крыша?
Утро пусть не за горами,
Но уста хранят молчанье,
А изорванные ноты,
В эту ночь, сводили счеты.
А потом аккордеон,
Сотрясал забытый дом,
Истуканы пили в нём,
Полусладкий совиньон.
Кто упал, того подняли,
Мы не виделись годами,
А теперь друг другу рады,
Танцевали до упаду.
Ветром злым были гонимы,
Наши души побратимы,
Видно так тому и быть,
Жизнь лишь принятый гамбит.
Нитью красной, были сшиты,
Все осколки от гранита,
Вместо тризны, без цинизма,
Хоровод сменяет близость. In the old house, on the outskirts,
In a dilapidated shed,
Two skeletons of half-drunk,
Minuets danced.
They drove away angst few drinks,
Blowing dust storm
And on a chair with candlelight,
On each other's shoulders,
From the darkness of black eyes,
Whenever we started dancing.
Everything is fast play violin,
The poison poured two glasses,
Their mistresses bore salvation,
In light holiday Sunday.
Crackled in time logs,
Let trembling gray walls,
Imprisonment had expired,
Pour into the soul of grog.
Not for nothing, but for love,
We sing of scarlet mouths,
Feet in dance and whip hand,
In the dance of our two skeletons.
Sing me a violin, in the night,
Heart still laughing,
The sun in the morning with its light,
We will leave a skeleton.
And yet with you intact,
And runs through the veins of the fire,
We see the blue sky and quiet,
Let's dance together!
Do not look, I'm dead,
And with a grimace footman
Poured into the larynx,
Sounds true sorrow.
We have not heard the wind,
Break the back of the head roof,
Hush pain, acute senses,
We rope for Zarathustra.
Oh, how many are similar,
You cried, oh my!
Without colors and races, skeletons
It was started to dance until dawn.
Torch long been extinguished,
But the discovery of the world of paint,
Under supervision, the eye of God,
He came to us freedom forever!
And the prophets, their scriptures,
Who could, know in advance,
Who would become wiser higher
The skies A gilded roof?
Morning albeit not far off,
But the mouth remains silent
A tattered notes
On this night, to settle scores.
And then the accordion,
I forgot to shake the house,
Graven image drank in it,
Semi-sweet Sauvignon.
Who fell, that raised,
We have not seen each other for years,
And now each other excited
Dancing till you drop.
Wind evil were persecuted,
Our Soul Sister,
We see so be it,
Life just received the gambit.
Red thread were sewn,
All the pieces of granite,
Instead funeral feast, without cynicism,
Runaround replaces intimacy. Смотрите также: | |
