Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: “Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со мной”.
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: “Вас Господь сподобил
Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников себя предаст”.
И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди — Иуда
С предательским лобзаньем на устах.
Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: “Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.
Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы мне сюда?
И, волоска тогда на мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты”. Flickering stars distant indifferent
There was a bend in the road.
The road went around the Mount of Olives,
The Kidron flowed below her.
The lawn was cut off from half.
Behind her began the Milky Way.
Gray silvery olives
We tried to step into the distance through the air.
At the end there was someone's garden, allotted land.
Leaving the disciples behind the wall,
He told them: “The soul grieves to death,
Stay here and stay awake with me. ”
He gave up without a fight
As from things borrowed,
From omnipotence and miracles,
And now he was as mortals as we are.
The night distance now seemed to be the edge
Destruction and non-existence.
The vastness of the universe was uninhabited
And only the garden was a place to live.
And looking into these black gaps,
Empty, without beginning or end
So that this cup of death passes,
In bloody sweat He prayed to the Father.
Having softened the death languor by prayer,
He went outside the fence. On the ground
Disciples overpowered by slumber
We were lying in the roadside feather grass.
He woke them up: “The Lord has granted you
Live in my days, you lay down like a layer.
The hour of the Son of Man has struck.
He will betray himself into the hands of sinners. "
And only said, from nowhere
A crowd of slaves and a crowd of tramps
Lights, swords and ahead - Judas
With a treacherous kiss on the lips.
Peter rebuffed the thugs with his sword
And the ear of one of them was cut off.
But he hears: “The dispute cannot be solved with iron,
Put your sword back in place, man.
Is it possible the darkness of the winged legions
Would my father equip me here?
And, then, without touching a hair on me,
Enemies would scatter without a trace.
But the book of life came to the page
Which is more precious than all the shrines.
Now what has been written must come true
Let it come true. Amen.
You see, the passage of the ages is like a parable
And it can catch fire on the go.
In the name of her terrible greatness
I will go down in voluntary agony.
I will go down into the coffin and on the third day I will rise,
And, as rafts float down the river,
To my judgment, like caravan barges,
Centuries will float out of the dark. ” Смотрите также: | |
