Этот город называется Москва.
Эта улочка, как ниточка, узка.
Эта комната и тёмных два окна
И сюда приходит девушка одна.
Меж ключиц её цепочка круглых бус,
он губами знает каждую на вкус,
и срывает их, как капелька с листа,
а она пред ним, как девочка чиста.
Это чёрт её придумал или Бог?
Это ею бредил Пушкин или Блок?
И кому была завещана в века
Эта смуглая тонченная рука?
Эти чёрные печальные зрачки
отпирали все засовы, все замки.
Ей подвластны все дворцы и все дома -
это входит в двери Истина сама.
Изгоняли ее с трона короли,
Отправляли в кругосветку корабли.
Оставалась караулить берега
Ложь-разлучница, распутница деньга.
И как шило, просверлившее башмак
Оставалась эта истина в умах,
Это Лермонтов, мальчишка и гусар
Ночью губы воспаленные кусал.
Он не ждал её, не знал её, не звал
Лишь в разломленные плечи целовал
И так шумно наскочившая на риф
Разрывалась эта комната от рифм,
А она ломала пальцы о ключи,
И срывала цепи бусинок с ключиц.
И ложились они весом в шар земной,
На одной ладони с истиной самой.
Этот город называется Москва.
Эта улочка, как ниточка, узка.
Эта комната и тёмных два окна
И сюда приходит девушка одна.
Меж ключиц её цепочка круглых бус,
он губами знает каждую на вкус,
и срывает их, как капелька с листа,
а она пред ним, как девочка чиста.
This city is called Moscow.
This street, thread-like, narrow.
This dark room and two windows
And here comes another girl.
Between her collarbone chain of circular beads,
lips he knows every taste
and plucks them as a drop of a sheet,
and she stood before him like a girl clean.
This devil invented it, or God?
That it raved Pushkin or Blok?
And who was bequeathed in a century
This dark tonchennaya hand?
These sad black pupils
unlocks all the bars, all the locks.
She was subject to all the palaces and all the houses -
it comes in the door Truth itself.
They expelled her from the king's throne,
Embark on a tour around the world ships.
There remained to guard the coast
False-razluchnitsa, wanton money.
And as an awl, drill shoe
This remained true in the minds,
It Lermontov, boy and hussars
At night, biting her lips swollen.
He did not wait for her, did not know it, did not call
Only in have broken shoulders kissing
And so noisy hit a reef
This room is torn by rhyming,
And she wrung her fingers on the keys,
And break down the chain of beads with a collarbone.
And they went to the weight of the globe,
On one palm with the truth itself.
This city is called Moscow.
This street, thread-like, narrow.
This dark room and two windows
And here comes another girl.
Between her collarbone chain of circular beads,
lips he knows every taste
and plucks them as a drop of a sheet,
and she stood before him like a girl clean.
