Под знаменем Фортуны, до боли, до дрожи,
настраивал я струны, прости меня, Боже!
И пел в восторге диком о счастье великом.
А счастье было сладко, но редко и кратко.
Отцвёл мой дальний берег давно и напрасно.
Звезда моих Америк взошла и погасла.
Поднявшись из долины почти до вершины,
я двинулся обратно, зачем - непонятно.
Капризные арены мой дар погубили,
корыстные царевны мой жар потушили.
Одна на свете дама, и та - моя мама,
меня любила просто, ни за что, ни про что.
Смычок пришёл в негодность, струна истрепалась,
моя былая гордость до дна исчерпалась.
Людей просить не смею, царей не имею.
Тебя просить негоже, и всё же, о Боже!
Пройдя любовь-измену от края до края,
всему нашёл я цену. Цена небольшая.
Не дай мне, Боже, боле ни дрожи, ни боли,
взамен всего такого - Ты дай мне покоя.
Пускай дымятся где-то и степи, и горы.
Куда в мои-то лета мне эти просторы!
Пускай в иные страны текут океаны,
зачем, зачем, Владыко, мне столько воды-то!
Ручей, очаг и ложе - не больше, о Боже.
Избавь мой слабый гений от всяких учений.
Не нужно мне Сорбонны, но дай мне свободы!
И я, презрев лавины, дойду до вершины.
До горнего утёса, до высшего класса,
до главного вопроса, до смертного часа,
когда в одеждах белых сквозь первые вьюги
на мой отцветший берег слетят Твои слуги.
1986 Under the banner of Fortune, to pain, to shiver,
I tuned the strings, forgive me, O God!
And I sang in the wild delight of great happiness.
Happiness was sweet, but rarely and briefly.
Ottsvёl my distant shore for a long time in vain.
Star of my Americas rose and went out.
Climbing out of the valley almost to the top,
I moved back, why - is unclear.
Naughty arena ruined my gift,
selfish princess my fever extinguished.
One lady in the world, and that - my mother,
I loved the simple, no way, no reason.
Bow came into disrepair, the string is worn out,
my erstwhile pride to the bottom of possession.
People do not dare to ask, I have no kings.
You ask more useless, and still, O God!
Having love-betrayal from edge to edge,
I found the whole price. The price is small.
Do not let me, O God, Bole neither shivering nor pain,
instead of all this - you give me rest.
Let smoldering somewhere and steppes, and the mountains.
Where in my summer something to me these open spaces!
Let the oceans flow into other countries,
Why, why, Lord, I am so much water for you!
Creek, hearth and the bed - no more about God.
Deliver my weak genius from any exercise.
I do not need the Sorbonne, but give me freedom!
And I despised the avalanche, I will go up to the top.
To the mountain cliff, to a higher class,
to the main question before the hour of death,
when white robes through the first blizzard
my deflorate Beach Your servants will fly.
1986 Смотрите также: | |
