Шел дождь и мочил нас. Ветер выл и ревел, и толкал меня то в спину, то в грудь. Я стояла и качалась перед этим каменным солдатом... А он все говорил: "Нет!" И каждый раз, как я слышала его холодное слово, еще жарче во мне вспыхивало желание видеть того, Аркадэка... Я говорила и мерила глазами солдата -- он был маленький, сухой и все кашлял. И вот я упала на землю перед ним и, охватив его колени, все упрашивая его горячими словами, свалила солдата на землю. Он упал в грязь. Тогда я быстро повернула его лицом к земле и придавила его голову в лужу, чтоб он не кричал. Он не кричал, а только все барахтался, стараясь сбросить меня с своей спины. Я же обеими руками втискивала его голову глубже в грязь. Он и задохнулся... Тогда я бросилась к амбару, где пели поляки. "Аркадэк!.." -- шептала я в щели стен. Они догадливые, эти поляки, -- и, услыхав меня, не перестали петь! Вот его глаза против моих. "Можешь ты выйти отсюда?" -- "Да, через пол!" -- сказал он. "Ну, иди же". И вот четверо их вылезло из-под этого амбара: трое и Аркадэк мой. "Где часовые?" -- спросил Аркадэк. "Вон лежит!.." И они пошли тихо-тихо, согнувшись к земле. Дождь шел, ветер выл громко. Мы ушли из деревни и долго молча шли лесом. Быстро так шли. Аркадэк держал меня за руку, и его рука была горяча и дрожала. О!.. Мне так хорошо было с ним, пока он молчал. Последние это были минуты -- хорошие минуты моей жадной жизни. Но вот мы вышли на луг и остановились. Они благодарили меня все четверо. Ох, как они долго и много говорили мне что-то! Я все слушала и смотрела на своего пана. Что же он сделает мне? И вот он обнял меня и сказал так важно... Не помню, что он сказал, но так выходило, что теперь он в благодарность за то, что я увела его, будет любить меня... И стал он на колени предо мной, улыбаясь, и сказал мне: "Моя королева!" Вот какая лживая собака была это!.. Ну, тогда я дала ему пинка ногой и ударила бы его в лицо, да он отшатнулся и вскочил. Грозный и бледный стоит он предо мной... Стоят и те трое, хмурые все. И все молчат. Я посмотрела на них... Мне тогда стало -- помню -- только скучно очень, и такая лень напала на меня... Я сказала им: "Идите!" Они, псы, спросили меня: "Ты воротишься туда, указать наш путь?" Вот какие подлые! Ну, все-таки ушли они. Тогда и я пошла... А на другой день взяли меня ваши, но скоро отпустили. Тогда увидела я, что пора мне завести гнездо, будет жить кукушкой! Уж тяжела стала я, и ослабели крылья, и перья потускнели... Пора, пора! Тогда я уехала в Галицию, а оттуда в Добруджу. И вот уже около трех десятков лет живу здесь. Был у меня муж, молдаванин; умер с год тому времени. И живу я вот! Одна живу... Нет, не одна, а вон с теми.
Старуха махнула рукой к морю. Там все было тихо. Иногда рождался какой-то краткий, обманчивый звук и умирал тотчас же.
-- Любят они меня. Много я рассказываю им разного. Им это надо. Еще молодые все... И мне хорошо с ними. Смотрю и думаю: "Вот и я, было время, такая же была... Только тогда, в мое время, больше было в человеке силы и огня, и оттого жилось веселее и лучше... Да!.."
Она замолчала. Мне грустно было рядом с ней. Она же дремала, качая головой, и тихо шептала что-то... может быть, молилась. It was the rain and drenched us. The wind howled and roared, and pushed me in the back, then in the chest. I stood and rocked before this stone soldier ... And he said it all: "No!" And every time I hear his cold word, even hotter inside me flashed a desire to see that Arkadeka ... I told the soldier, and a measure of his eyes - he was a little dry, and all the coughing. And I fell to the ground in front of him and, covering his knees, begging him all hot words, the soldier toppled to the ground. He fell in the mud. Then I quickly turned his face to the ground and crushed his head in a puddle, so he did not cry. He did not cry, as soon as all struggled, trying to throw me off his back. I do both hands to squeeze his head deeper into the mud. He choked ... Then I ran to the barn, where they sang the Poles. "Arkadek ..!" - I whispered in the slot walls. They are ingenious, the Poles - and when he heard me, stopped singing! Here his eyes against mine. "Can you get out of here?" - "Yes, through the floor!" -- he said. "Well, go well." And their four got out from under that barn: three and my Arkadek. "Where is the watch?" - Asked Arkadek. "There's lies! .." And they went quietly, bent to the ground. Rain came, the wind howled loudly. We left the village and walked in silence for a long time the forest. Quickly so we walked. Arkadek held my hand, and his hand was hot and trembling. Oh! .. I was so good to him while he was silent. Recently it was minute - good minutes of my greedy life. But we came to the meadow and stopped. They thanked me all four. Oh, they are long and many have told me something! I'm listening to and looking at his Pan. What did he do to me? And he hugged me and said, it is so important ... I do not remember what he said, but it appeared that he was now in gratitude for the fact that I took him to be like me ... And he stood on his knees in front of me, He is smiling, and told me: "My queen!" That's what the dog was lying it! .. Well, I gave him a kick and foot to hit him in the face, but he fell back and jumped up. Terrible and pale he stands in front of me ... and those three are standing, all gloomy. And all are silent. I looked at them ... I was then - I remember - just very bored, and this laziness attacked me ... I told them: "Go!" They are dogs, asked me: "You come back! Back to point our way?" Here are vile! Well, after all, they are gone. Then I went ... And the next day took me yours, but soon released. Then I saw that the time for me to make a nest, will live cuckoo! Oh, I was vexed, and weakened wings, feathers and faded ... It's time! Then I went to Galicia and from there in Dobrogea. And for nearly three decades living here. I had a husband, a Moldovan; He died with a year of the time. And I live here! One live ... No, not one, but won with those.
The old woman waved her hand toward the sea. Everything was quiet. Sometimes I born some short, deceptive sound and died immediately.
- They love me. Many, I tell them different. it is necessary to them. Once all the young ... And I feel good with them. I look and think: "Here I am, there was a time, the same was ... Only then, in my time, it was more than a man of force and fire, and because life was happier and better ... Yes! .."
She paused. I was sad at her side. She dozed, shaking his head, and quietly whispered something ... maybe praying. Смотрите также: | |
