Сегодня внутренне и внешне хорошо,
Сегодня все пьяны, и даже без вина,
Сегодня Колька собирается в секс-шоп,
Сегодня радость на лице у другана.
Глядит на стрелки часовые: ну же, ну ж!
Наводит стрелки ны вельветовых штанах,
И даже в этом - гражданин, а также муж,
И все такие же у Кольки в друганах.
И мы идем, гуляем молча, не спеша,
Напряжены, но виду мы не подаем,
А птичкой в клетке где-то там стучит душа:
А ну не сдюжим и державу подведем!
А вот и шоп, точнее трудно рассчитать.
Заходим цепью, как в горах, когда пуржит,
Рука в кармане обхватила рукоять...
Чего чего? Ну, в общем, то, что там лежит.
А он стоит, примерно будет нам по грудь,
Отполированный, ну что ты, как живой,
А Колька шепчет еле слышно: не забудь,
А сам с лица сменился, парень сам не свой!
Я гадом буду, не забуду, слышь, Колян!
Мы подтянулись и вошли, как на парад,
И Колька шел, как представитель всех смолян,
А там, заразы, хоть и лежа, а стоят!
И вот такие, и такие, и еще!
Вот длинноствольный, будто палку проглотил,
А вот и лысый, ну ни дать ни взять - Хрущев,
А вот чернявый, будто кто его коптил!
А вот устройство для желания извне,
А вот и гайка, чтоб законтрить изнутри,
И только слышен Колькин шепот: братцы, не!
Ну так же в жизни не бывает, посмотри!
Мы посмотрели, обалдели: вот те хрен!
Стоим и думаем: чего-то здесь не то.
Сидит девчоночка с грудями до колен,
Ну, правда, девка не живая, на фото.
А рядом негра, будто девушка с веслом,
Но там весло, а здесь как есть, на трех ногах,
А рядом тетку так, ребята, разнесло,
Что можно целый взвод упрятать в сапогах.
Колян присел, видать, ногами ослабел,
И вдруг кричит, и мы к нему ныряем вниз,
А там написано: красотка Аннабелл.
Ну мы как глянули, ваще оторвались!
Вот так вот смотришь: да, чувиха, все при ней,
Шестой размер, помада, кудри, алчный рот,
А так вот глянул: ой, ребята, ей-же-ей,
Крупнокалиберный немецкий пулемет!
Колян кричит: едрена вошь, фотомонтаж,
Ща дергану разок, и будет все путем!
Тут продавцы на нас пошли на абордаж,
А мы спина к спине у мачты, все вдвоем.
Они не знали, что товарищ наш - боксер,
Они раскрылись, будто трюмы корабля...
Он бил за Родину, за братьев и сестер,
Бил за березки и родные тополя,
Бил от души, в которой сохнет маета,
Бил за великую из всех великих стран!
Он на ночь высосал бутылку без винта,
Скрипел зубами и кричал "Но пасаран!" Today, internally and externally, it is good
Everyone is drunk today, and even without wine
Today Kolka is going to a sex shop,
Today, joy is on my friend's face.
He looks at the hands of the sentry: come on, come on!
Aims at us in corduroy pants
And even in this - a citizen, as well as a husband,
And all the same in Kolka's friends.
And we walk, walk in silence, slowly,
Tense, but we don't show it
And a soul knocks like a bird in a cage somewhere:
Well, we will not do it and let us down the power!
And here is the shop, or rather difficult to calculate.
We go in a chain, as in the mountains, when it is purging,
A hand in a pocket wrapped around the handle ...
What? Well, in general, what lies there.
And he is standing, it will be approximately up to our chest,
Polished, what are you, how alive,
And Kolka whispers barely audible: do not forget,
And he changed from his face, the guy is not himself!
I will be a bastard, I will not forget, hey, Kolyan!
We pulled up and entered like a parade
And Kolka walked as a representative of all Smolyans,
And there, the infections, though lying, are standing!
And such, and such, and more!
Here is a long-barreled one, as if swallowed a stick,
And here is the bald one, well, neither give nor take - Khrushchev,
But the dark-haired one, as if someone smoked him!
And here is the device for the desire from the outside,
And here is the nut to counter from the inside,
And only Kolkin's whisper is heard: brothers, no!
Well, the same does not happen in life, look!
We looked, were stunned: what a hell!
We stand and think: something is wrong here.
A girl is sitting with breasts up to her knees,
Well, really, the girl is not alive, in the photo.
And next to a nigger, if a girl with a paddle,
But there is an oar, and here it is, on three legs,
And next to the aunt, guys, it blew,
That you can hide a whole platoon in boots.
Kolyan sat down, apparently, his legs were weak,
And suddenly he screams, and we dive down to him,
And it says: beautiful Annabelle.
Well, as we looked, finally came off!
That's how you look: yes, dude, everything is with her,
Sixth size, lipstick, curls, greedy mouth,
And so he looked: oh, guys, she-she-she,
Heavy German machine gun!
Kolyan shouts: Edrena louse, photomontage,
Shcha pull once, and everything will be the way!
Then the sellers went on boarding on us,
And we are back to back at the mast, all together.
They did not know that our comrade is a boxer,
They opened like the holds of a ship ...
He beat for the Motherland, for brothers and sisters,
I beat for birches and native poplars,
I beat from the soul, in which the crass dries,
He beat for the great of all the great countries!
He sucked a bottle without a screw at night,
He gritted his teeth and shouted "But Pasaran!" Смотрите также: | |
