Однажды я и кореш мой Серега,
Как водится, нахрюкались немного.
И чтобы смыть нахлынувшее горе,
Решили пару раз макнуться в море.
Ландшафт был непростительно суров,
И ветер дул... от наших берегов.
Подходим к морю: ширь да гладь вдали.
Серега взял в трусы родной земли,
Но голосу рассудочному внемля,
Он высыпал назад родную землю.
А ветер дул оборзевши совсем
В секунду метров восемь, а может и семь.
Плывем: я кролем, а Серега брассом.
Пинаем крабов, тискаем медуз.
И вдруг Серега тихо шепчет басом:
"Остался позади родной Союз".
А гады-контры с берега глядят
И нас с Серегой в плен забрать хотят.
А я кричу: "Ну нет, живым не сдамся!"
Серега тоже молча не остался,
Покрыл их в три креста и две дыры.
Они на нас направили стволы.
А ветер, сволочь, дул еще хлещей,
Серега сразу вспомнил... это... нихт ферштейн.
Но мы от них ушли по дну с песнями
(Да разве ж им сравниться, гадам, с нами)
Но тут возник сугубо личный спор,
Что это: Дарданеллы иль Босфор.
Серега встал стеною за Босфор,
Но тут пролился дождь с турецких гор.
На берег вышли, ба, город иностранный,
И день у них, как видно, нынче банный,
Все носят полотенца на башке.
"Стамбул", - прочел Серега на флажке.
Ну что ж, Стамбул - почти что как Тамбов,
Я был в нем, и Сереге он не нов.
Идем, глядим - не город, а восторг,
А на трусах ярлык "Казань-швейторг".
Вдруг пилит к нам мадама у парандже,
А нам неловко - вроде в неглиже.
Серега сразу: "Мэдхен, вроде, шен",
Но тут ее папаша подошел.
Он нам кричал обидные слова,
Но это мы не поняли сперва.
Когда до нас дошло, что смысл суров,
Серега дал ему промеж рогов.
Вокруг толпа изволила расти,
А я стоял, считал до девяти.
При счете три - мужик едва вздохнул,
При счете восемь - ноги протянул,
При счете девять - их пришел мильтон,
И мы с Серегой ломанулись вон.
Мы плыли, ветер выл у нас в трусах,
За нами катер гнался два часа.
Но нас они не взяли на испуг,
В здоровом теле ведь - здоровый дух.
Мы дома как приятно, черт возьми,
Что мы успели с Серым до семи. One day I and my sidekick Sergei,
As usual, nahryukalis bit.
And to wash away the rush of grief,
Decided a couple of times to dunk into the sea.
The landscape was unforgivable severe,
And the wind was blowing ... from our shores.
Come to the sea: breadth and quiet away.
Serge took the pants of his native land,
But heeding the voice of the rational,
He tipped back his native land.
The wind was blowing quite jerks
In eight meters per second, and maybe seven.
Sailing: I crawl, breaststroke and Serge.
Pina crabs, jellyfish Tiscali.
Suddenly Serge whispers bass:
& Quot; Native Union remains behind & quot ;.
But bastards, dissent from the shore look
And we with Sergey captive want to pick up.
And I shout: & quot; Well, no, not surrender alive! & Quot;
Serge also did not remain silent,
Covered them in three crosses and two holes.
They sent us to the trunks.
And the wind, you bastard, blew more trenchant,
Serge immediately thought ... it's ... nicht fershteyn.
But we left them on the bottom of the songs
(Yes unless they match, reptiles, us)
But here there was a purely personal dispute
What it is: il Dardanelles Bosphorus.
Serge got up the wall behind the Bosphorus,
But then poured with rain the Turkish mountains.
Came ashore, ba, a foreign city,
And the day with them, as you can see, today bath,
All wear towels on the head.
& Quot; Istanbul & quot ;, - Serge read over the box.
Well, Istanbul - almost as Tambov,
I was in it, and he Serege not new.
Come on, look - not the city, and delight,
A label on pants & quot; Kazan shveytorg & quot ;.
Suddenly nags us Madama in a burqa,
And we are uncomfortable - like a negligee.
Serge immediately: & quot; Madhu, like, Shen & quot ;,
But then her father came.
He shouted insulting words to us,
But we did not understand at first.
When reached us that the meaning of severe,
Serge gave him Intermedia horns.
Around the crowd deigned to grow,
And I was, believed to nine.
At the count of three - a man barely breath,
With the score eight - legs stretched out,
With the score nine - they came to Milton,
And we with Sergey Rushed out.
We sailed, the wind howled in our shorts,
Boat chased us for two hours.
But they have not taken fright,
In a healthy body because - healthy mind.
We're home it's nice to hell
That we had with Grey to seven. Смотрите также: | |
