И мы состарились. Вот так-то,
Мой милый друг, моя печаль.
В конце дряхреющего марта
Едва живым подкрался май.
Всё чаще ливень спозаранку -
Предвестник множества кончин -
И мы бредём с тобой по парку,
Укрывшись шляпой от седин.
Тяжёлой поступью вдоль липы.
Сирень ласкает рукава.
И тихо падают на плиты
Почти бездвижные слова.
И нет ни прошлого, ни счастья,
Ни средств от ранящих морщин,
От ссадин детских на запястьях,
Ни тех, кто нас бы приручил.
Держись за поручень, не падай
Сутулой мелкой запятой.
Мы будем жить, покуда надо,
Последней чёртовой строкой.
Покуда книги не исчезнут
И горький запах миндаля,
Покуда души не воскреснут,
На равных с нами говоря.
Покуда близ промокших яблонь
Бредёшь со мною не спеша,
Мы будем жить, мой друг, вот так-то.
Мы будем жить, моя душа.
And we are old. That's it,
My dear friend, my sorrow.
At the end of decrepit March
May barely crept alive.
Increasingly, early afternoon showers -
Harbinger of many demise -
And we wander with you in the park
Hiding in a hat from gray hair.
A heavy gait along the linden.
Lilac caresses the sleeves.
And quietly fall on the plates
Almost motionless words.
And there is no past, no happiness
Not a remedy for hurting wrinkles,
From the abrasions of children’s wrists
Not those who would tame us.
Hold the handrail, don't fall
Sutulu fine comma.
We will live as long as necessary
The last damn line.
Until the books disappear
And the bitter smell of almonds
Until the souls are resurrected
On an equal footing with us.
As long as the wet apple trees
Wandering with me slowly
We will live, my friend, like that.
We will live, my soul.
