Мы становимся старше, строже, осторожнее с каждым днем. Им казалось, что мы не сможем - мы разделимся, разобьем, разорвемся аортой, силой алой вытечем на песок. Мы сидим на хребте залива, ты целуешь меня в висок. Что мы видим волшебным зреньем, в цвет бутылочного стекла? Моря мраморные деревья, их обветренные тела, мертвый берег волной обглодан, солнце вязнет в дожде слепом, силуэты рыбачьих лодок черной тушью на голубом. Нет ни боя, ни командира, жизнь не катится по кривой. Мы вернулись в начало мира, словно не было ничего. Им казалось, что мы простые - люди, слабые во плоти. Если нас разделить – остынем, если камень убрать – взлетим. Нас пытать бы телесной болью, разрезать поперек и вдоль, только с нами без нашей воли не случается даже боль. Им казалось – да все пустое, люди, запахи, голоса. Это все ничего не стоит там, где берега полоса, белый ветер в прямом эфире, сотня раковинок в горсти. Или взморье там, или взмирье, суть безвременье во плоти.
Мы вне прошлого, обратимы на любой из путей земных.
И поэтому мы едины, бесконечны.
И спасены.
We are becoming older, more stricter, carefully every day. It seemed to them that we would not be able - we will split, spread, break the aorta, by the strength of the scarlet, in the sand. We sit on the bay ridge, you kiss me in the temple. What do we see magic mystery, in the color of the bottle glass? Sea marble trees, their weathered bodies, the dead coast of the wave of Obglodan, the sun will sound in the rain blind, silhouettes of fishing boat black inlet on blue. There is no battle, nor commander, life does not roll on the curve. We returned to the top of the world, as if there was nothing. It seemed to them that we were simple - people weak in the flesh. If we divide us - cool if the stone is removed - take off. We would torture the bodily pain, cut across and along, only with us without our will, even pain does not happen. It seemed to them - yes all empty, people, smells, voices. It's all worth nothing where the shores is a strip, a white wind live, a hundred sinks in a handstone. Or the seaside there, or Visigay, the essence of a standstone in the flesh.
We are out of past, reversible on any of the earth's paths.
And therefore, we are united, infinite.
And saved. Смотрите также: | |
